Женщина так и сталась лежать на полу.
Крови не было – это я видел.
Оставалось надеяться, что это был просто глубокий обморок.
В дальнем конце помещения забрезжил свет, постепенно набирая силу. Как будто там занимался рассвет. Влажный туман тропических джунглей вился над гигантскими папоротниками и хостами. Где-то вдали стрекотали кузнечики и пели птицы, приветствуя начало нового дня.
Какой-то частью сознания – своей писательской частью, той самой, которая замечает причудливую игру отблесков света на осколках стекла в луже крови, даже тогда, когда я выбираюсь из разбитого автомобиля после серьезной аварии; той самой частью, которая наблюдает, не упуская ни единой детали, за тем, как разбивается или не разбивается мое сердце, когда у меня в жизни случается подлинная, неподдельная, глубоко личная трагедия, – так вот, именно этой частью сознания, которую можно назвать внутренним наблюдателем, я отметил, что все это делается очень просто: дымовая машина, искусственные растения и запись звуков природы. И. разумеется, грамотный мастер по свету.
Мисс Финч рассеянно почесала под левой грудью, потом повернулась к нам спиной и пошла навстречу рассвету в туманных джунглях, и тигры шли рядом с ней, бесшумно ступая на мягких лапах. Один – с одного бока, другой – с другого.
Где-то вскрикнула птица.
Рассвет померк, растворившись во тьме. Туман рассеялся.
Женщина с тиграми исчезла.
Сын коротконогой воинственной тетки помог ей подняться. Она открыла глаза. Вид у нее был испуганный и потрясенный, но сама она вроде бы не пострадала. И действительно: мы убедились, что с ней все нормально, когда он подняла с пола свой зонт, оперлась на него и злобно уставилась на нас исподлобья. Мы облегченно вздохнули и захлопали в ладоши.
Никто не пришел проводить нас дальше: ни дядюшка Фестер, ни вампирская женщина, ни шпрехшталмейстер. В десятую комнату мы прошли сами.
Десятая комната
Судя по всему, здесь должно было состояться грандиозное финальное шоу. Тут даже было где сесть. Мы уселись на пластиковые стулья, расставленные вдоль стены, и прождали достаточно долго, но никто из артистов не вышел. Мы подождали еще, и по прошествии четверти часа нам всем стало ясно, что никто и не выйдет.
Люди начали переходить в соседнюю комнату. Было слышно, как там открывается дверь.
Шум оживленного уличного движения. Шелест дождя.
Я посмотрел на Джонатана и Джейн. Мы молча поднялись и прошли в последнюю, одиннадцатую комнату. Там стоял одинокий стол, на котором были разложены сувениры: значки, открытки, плакаты и диски с символикой цирка. Продавца не было. На столе просто стоял жестяной сундучок, куда надо было класть деньги. Желтый свет уличных фонарей лился в комнату сквозь распахнутую настежь дверь, и порывистый ветер, проникавший снаружи, трепал уголки нераспроданных плакатов.