Когда кровотечение от укусов пиявок тянется дольше, чем это требуется системе. Их охватывает кипячение двух унций сна и кипячение двух унций яркой рекламы, которую упорно и мерзко демонстрировали публике шарлатаны. Скаммоний подвержен возбуждению перегонкой на второй день, когда извержения в крепком растворе йода хватит на все.
Это не безумие.
Это больно.
Лицо распухает и синеет, темное, состоящее из двууглекислого поташа, комплексной соли аммония и очищенного спирта, очистительный кашель продолжается, привычное потребление еды свыше разумной необходимости.
Потом ум излюбленных сцен.
Пока излюбленных сцен.
Также они могут быть увеличены.
In the End
Перевод. Т. Покидаева
2007
В конце Бог отдал человеку мир. И человек обладал целым миром за исключением одного сада. Это мой сад, сказал Бог, и вход сюда людям заказан.
И подошли к саду двое, мужчина и женщина. И имена у них были: Земля и Дыхание.
Мужчина принес с собой маленький плод, и когда подошли они к саду, мужчина отдал плод женщине, а та отдала его Змею с пламенным мечом, охранявшему Восточные врата.
И взял Змей плод; и поместил плод на дереве в центре сада.
И открылись глаза у Земли и Дыхания, и узнали они, что одеты, и сорвали с себя одежды, и стали наги; и когда Бог проходил по саду, то узрел Он мужчину и женщину которые более не различали добра и зла, но были довольны своим неведением, и увидел Бог, что это хорошо.
И тогда распахнул Бог врата, и отдал людям сад, и Змей поднялся, и не ходил больше на чреве своем, а ушел гордо на четырех крепких ногах; а куда он ушел, это ведомо только Богу.
А потом в райском саду наступила великая тишь, и только изредка в ней раздавался невнятный звук – то человек отнимал имена у тварей земных.
Goliath
Перевод. Т. Покидаева
2007
Наверное, я мог бы сейчас заявить, что всегда подозревал о том, что наш мир – дешевый некачественный обман, дрянное прикрытие для чего-то более глубокого, таинственного и странного, и что на каком-то глубинном уровне я с самого начала знал правду. Но мне кажется, мир всегда был таким. И даже теперь, когда я действительно знаю правду – и вы тоже узнаете правду, мои хорошие, раз уж вы это читаете, – мир по-прежнему представляется мне дешевой некачественной подделкой. Другой мир и другая ложь – и тем не менее именно так я его и ощущаю.
Они говорят: «Вот правда». И я отвечаю; «Вся правда?». И они говорят: «Ну, отчасти. То есть даже по большей части. Насколько мы знаем».
Итак. Все началось в 1977 году. Я тогда слабо себе представлял, что такое компьютеры. Для меня самым близким знакомством с компьютерной техникой стала покупка хорошего дорогущего калькулятора, но я потерял инструкцию и поэтому не знал, как с ним обращаются. Я складывал, вычитал, умножал и делил и тихо радовался про себя, что мне не нужно работать с синусами, косинусами, тангенсами, функциями и со всем остальным, что высчитывает и находит этот агрегат, потому что в военно-воздушные силы меня не взяли, и я устроился скромным бухгалтером в склад-магазин уцененных ковров в Эджвере в Северном Лондоне, в самом верху Северной линии, если искать на схеме. Я старательно делал вид, что мне не больно смотреть на пролетающие в вышине самолеты; что мне плевать, что мои габариты закрывают мне путь в этот мир. Я просто записывал циферки в большой приходно-расходной книге нашей двойной бухгалтерии. В тот день я сидел у себя за столом в самом дальнем конце складского ангара, и вдруг мир начал плавиться и растекаться.