Отпихнув меня, в комнату вошел Вик с банкой пива в руке.
– Там на кухне столько бухла...
Он подкатил к Стелле и заговорил с ней. О чем – я не слышал из-за музыки, но мне точно не было места в этом разговоре.
Пиво я не любил – тогда не любил. Я отправился на кухню поискать чего-нибудь повкуснее. На столе стояла большая бутылка кока-колы, и я налил себе полный стакан – правда, пластиковый. В кухне сидели и оживленно болтали две девочки, с которыми я, разумеется, не решился заговорить. У них у обеих была гладкая черная кожа, иностранный акцент, и эти прелестные, живые девчонки были явно вне зоны моей досягаемости.
Я болтался по дому со стаканом колы.
Дом оказался значительно больше и запутанней, чем стандартные двухэтажные здания, к которым я привык. Свет везде был приглушен – сомневаюсь, что где-то имелась лампочка мощнее сорока ватт, – и в каждой комнате кто-то был, причем, насколько я помню, исключительно девушки. Наверх я не пошел.
В зимнем саду я обнаружил одинокую девушку. У нее были светлые, почти белые, длинные волосы. Она сидела на стеклянной столешнице, сцепив руки в замок, и грустно смотрела в сад за окном.
– Ты не против, если я здесь посижу? – спросил я. Она покачала головой, потом пожала плечами, в общем, ей было все равно. Я присел за стеклянный столик.
Мимо двери оранжереи прошли Вик со Стеллой. Вик на мгновение прервал разговор, посмотрел на меня, сидящего у стола, скованного робостью и застенчивостью, и изобразил рукой открывающийся рот. Разговаривай! Ну да, конечно.
– А ты... местная? – спросил я у девушки.
Она покачала головой. На ней была серебристая блузка с глубоким вырезом, и я старался не таращиться на округлости ее груди.
– А как тебя зовут? Меня – Эйн.
– Уэнна Уэйны, – сказала она. – Я второсортная.
– Какое... э... необычное имя.
Ее рассеянный взгляд наконец сосредоточился на мне.
– Это значит, что мой исток – тоже Уэйна, и я обязана перед нею отчитываться. Мне нельзя размножаться.
– А. Ну да. Но для этого еще вроде бы рановато?
Она расцепила руки и подняла их над столом, растопырив пальцы.
– Видишь?
Мизинец на ее левой руке был кривым и раздваивался на кончике, образуя два маленьких пальчика. Небольшой дефект.
– Когда я закончила цикл, им пришлось принимать решение: оставить меня или уничтожить. Хорошо, что решение вышло в мою пользу. Теперь я путешествую, а мои более совершенные сестры остались дома, в стазис-поле. Они без изъянов. А я – второй сорт. Скоро я вернусь к Уэйне и расскажу об увиденном. Передам все свои впечатления об этом месте. Которое ваше.