Каждый из них проходил в комнату моего друга и буквально через пару секунд – такой скорости позавидовал бы и артист мюзик-холла, выступающий с номером «мгновенное переодевание», – оттуда появлялся он сам.
Он не распространялся о том, чем занимается в этих обличьях, предпочитая отдыхать, глядя в одну точку и время от времени делая пометки на любом клочке бумаги, попадавшемся ему под руку – пометки, из которых, сказать по чести, я не мог разобрать ни единого слова. Он был полностью поглощен этим делом. До такой степени, что я даже начал слегка опасаться за его здоровье. А потом, как-то под вечер, он вернулся домой в своем обычном обличье и спросил меня, загадочно улыбаясь, интересуюсь ли я театром.
– Как и всякий культурный человек, – ответил я.
– Тогда берите свой театральный бинокль, – сказал он. – Мы идем в «Ройял».
Я ожидал, что мы идем на оперетту или на что-нибудь в таком роде, но вместо этого оказался, по всей видимости, в худшем из театров на Друри-лейн, хотя и с громким названием «Королевский». Если быть совсем точным, этот вертеп располагался даже не на самой Друри-лейн, а в самом конце Шейфтсбери-авеню, где начинался трущобный район Сент-Джайлза. По совету моего друга я спрятал бумажник подальше и, по его примеру, взял с собой трость с набалдашником потяжелее.
Когда мы уселись на свои места (я купил за три пенни большой апельсин у хорошенькой молодой женщины, продававшей их зрителям, и ел его в ожидании спектакля), мой друг тихо сказал:
– Вам еще повезло, что я не брал вас с собой в игорные притоны и бордели. Или в психиатрические лечебницы. Как оказалось, принц Франц любил посещать сумасшедшие дома. Но он нигде не бывал больше одного раза. За исключением...
Вступил оркестр, поднялся занавес. Мой друг замолчал.
Для своего жанра это было достаточно неплохое представление: актеры исполнили три одноактных пьесы. В перерывах пели комические куплеты. Исполнителем главной роли был высокий бледный мужчина с приятным голосом; исполнительницей главной женской роли – весьма элегантная дама, чей сильный голос разносился по всему залу. Комедиант отменно пел свои арии.
Первая пьеса была в меру фривольной комедией ошибок: ведущий актер исполнял сразу две роли. Он играл двух близнецов, которые никогда не встречались друг с другом, но, благодаря череде комических случайностей оказались помолвлены с одной и той же юной особой, которая – что особенно забавно – считала, что помолвлена только с одним мужчиной. Двери на сцене открывались и закрывались, и актер менял костюмы и личины.