Горы и долины, вечное журчанье бегущей воды, таинственная дымка тумана и ледяные поля глетчеров не изменились. Изменился он сам. Теперь он думал о восемнадцатилетней девушке Труде. В ясное сентябрьское утро она собиралась с набитым книгами и тетрадями портфелем ехать в гимназию, и весь мир ее рухнул в одну секунду, потому что человек, которого она звала отцом, совершил чудовищное преступление против человечности. Как она теперь покажется на глаза своим знакомым и подругам? Как ей себя вести?
Думал он и о Тресье Ламмерман, которая еще не успела помечтать – ведь она была ребенком. Ей хотелось только спасти котенка.
А потом и о молодом Крисе Бергмане, который на свой лад пытался как-то устроить собственную жизнь.
Повернувшись спиной к пламенеющим Альпам, он, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся на второй этаж.
– А не отправиться ли нам сегодня в Майринген?
Там можно отведать замечательную форель, – предложил он Tea, которая сидела в постели, испуганно глядя на него.
– А это далеко?
– Точно не помню. Часов семь ходьбы, наверное. Я был там лет тридцать назад. И тогда мы ходили из Майрингена в Гриндельвальд. Как раз наоборот.
– Ну что ж, давай попробуем, – весело сказала Tea.
Она была готова на все – ведь теперь она знала, что с детьми ничего не случилось.