– Жадный ты, – говорила та бабенка в леспромхозе.
– Бедно живешь, – сказала Лиза, когда в первый раз вошла к нему в дом.
– Откуда богатству-то быть? – развел он руками.
– А я слышала, кто с Дальнего Востока приезжает, у того денег куры не клюют.
– Может, у кого и не клюют. А я вот только домишко сумел купить.
– Что же так?
– Да вот так. Остальное проел за восемь лет. А ты как, бедного не полюбишь?
Засмеялась, прижалась крутым боком.
– Полюблю, наверное. Погляжу вот на тебя получше. Я ведь всю жизнь бедных да некрасивых голубила.
– От мужа-то чего ушла?
– Умным он хочет быть не по разуму. Не смогла. Тепла в нем нет, одни рассуждения. А как жить с рассуждениями-то? Маета одна. Ты к нему с лаской, а он телескоп строит.
– У меня тоже тепла немного осталось, – сказал Назаров и подумал, что врет, что у него никогда и не было тепла. Только злость да зависть. Но Лиза словно и не заметила лжи. Да и он за восемь лет одиночества в этом городе истосковался по женской ласке. Устал от мыслей своих, от снов, мечтаний бесплодных.
Ничего не заметила в нем Лиза. Ничего не поняла. Правда, в последние дни поглядывать странно стала. Неужели это заметно? Почему же другие не видят? Почему никто не кричит: вот он, голубчик, ату его?
– Или ты вор? Или убил кого?
Комаров! Вот кто чует Назарова. Ходит вокруг да около, как волк возле теплого хлева. Но руки коротки у Комарова. Не дотянуться Комарову до Назарова, не ухватить.
С Лизой легко и трудно. Вся она на виду, кажется, что насквозь светится. Хитрости никакой. Назарову иногда хочется быть откровенным с Лизой, но что-то не пускает, прилипает язык, когда доходит дело до щекотливой темы. О себе он ей рассказывал мало. Больше отмалчивался. Зато про мать не стеснялся. Про взгляд материн, пугающий, ненавидящий. Как просыпался ребенком и жмурил глаза испуганно. Про письмо ее к дирижеру рассказал, как нашел его, как понял, откуда что идет.
– Бедный, – говорила Лиза. – Страшно-то как, поди, было.
– Через всю жизнь пронес, – вздохнул Назаров.
– Но ведь и ее понять можно, – говорила Лиза. – Женщина пострадала из-за негодяя.
– А я виноват?
– Не пишешь ей? Хочешь, я напишу?
– Ты? Зачем?
– Помирю вас. Объясню. Женщины это умеют между собой.
– Сгорело все, Лиза. Не стоит.
– Или съездим к тебе на родину. На Волгу страсть хочется поглядеть.
Молчал Назаров. Ни да, ни нет не говорил. А хотелось и ему на Волгу посмотреть. Жив там слепой или нет? Про слепого Лизе тоже рассказал. Кроме главного. Получилось так, что слепой сам был виноват. Пожалела Лиза слепого. Спросила:
– Дружил с ним?