Рублев вышел из такси за пару кварталов от площади Восстания. Швед и Ефим - как раз напротив арки, ведущей к кафе. Пока Ефим расплачивался, Швед успел сделать пару шагов прочь от машины и осмотреться. Невский этим вечером выглядел точь-в-точь как Невский вечером. Толпы народу, вереницы автомобилей, слой грязи на мокрых домах, низкое тяжелое небо. И нескончаемая мерзкая морось. Даже реклама выглядела как-то тускло и безрадостно.
Фыркнув мотором, такси отчалило. Ефим, пряча на ходу бумажник, приблизился к партнеру.
- Может, сначала поедим? - спросил Швед, чутко поведя носом.
- Давай, - не стал возражать Ефим, ибо времени у них оставалось в избытке - еще не было и десяти, а встречу новые "приятели" Ефима назначили только в одиннадцать. - Куда пойдем?
- В "Гамбринус", там пиво чешское, - без колебаний сказал Швед. - Тут совсем рядом.
Даже в этом неприветливом городе, где Иные почти не бывали, бродяга Швед ориентировался почти как местный.
Без четверти одиннадцать, насытившиеся и принявшие по литру пльзеньского, они вернулись к интернет-кафе.
Ефим перед входом нервно передернул плечами.
- Волнуешься? - сочувственно спросил Швед.
- Волнуюсь, - не стал кривить душой Ефим. - Можно сказать, дебют у меня...
- Привыкнешь. - Швед беспечно махнул рукой. - Если не зевать и не тупить - из любой передряги можно выкрутиться.
- Угу, - кивнул Ефим.
- Ну, двинули...
Швед с Ефимом вошли.
Народу в кафе собралось много, свободных терминалов пришлось бы ждать, но, похоже, сегодня не судьба была киевлянам пошарить в сети или порубиться в "Квейк". Ефима прямо от порога поманил рукой некий волосатик студенческо-металлического вида. В компании себе подобных юнцов, сплошь одетых в черное, новый знакомец младшенького из киевлян поглощал пиво "Степан Разин".
- Привет! - поздоровался волосатик. - Пипл, это Ефим из Киева. Не поверите, но НАШ.
- А это? - не слишком приветливо справился один из сидящих, указав подбородком на Шведа.
Взгляд у него был сверлящий и настырный - буравчик прямо, а не взгляд.
- А это мой приятель, - непринужденно пояснил Ефим. - Свой парень!
- Парню уже на пенсию пора, - пробурчал недоверчивый питерец.
Видимый возраст Шведа и впрямь не слишком отвечал среднему возрасту собравшихся. Любому из местных можно было дать от силы пятнадцать семнадцать лет. Швед выглядел на тридцать; осталось порадоваться, что Рублев, со своими внушительными габаритами и отчетливо наметившейся лысиной, зайдет только минут через десять и станет наблюдать со стороны.
- Дедушка, пиво будешь? - ехидно спросил другой юнец, и в тот же миг Швед почувствовал, как его неумело и очень топорно прощупали на предмет сущности Иного.