— Знать, богато живете, — завистливо откликнулся Бык. — Делиться надо. Или вы все мусорам относите?
Ильич, очевидно привыкший к шутовским выходкам своего сподвижника, сделал неуловимое движение, призывая его замолчать, и тот сразу же успокоился и сел на место.
— А мой завод тоже не вы хотели забрать? — спросил Ильич насмешливо.
— Про завод ты со мной говори, — сказал Пономарь твердо. — Это мой бизнес.
Ильич медленно повернулся к нему и уставился на Пономаря своим неподвижным взглядом.
— Опять не понял! — радостно встрял Бык. — Завод наш. А бизнес твой.
Пономарь слегка покраснел. Он хотел ответить резкостью, но Бык его перебил.
— Вот ты сам подумай. Головой, — привычно начал объяснять он. — Значит, ты будешь бабки грести, а пацаны пускай пасутся? Нам ведь чужого не надо. Ты нам наше отдай. Ты пацанам шаг навстречу сделай, они тебе два в обратку сделают. Нам все равно, на чем по степям скакать. Если нет денег, ты нам „тачки“ зашли.
Всю это набившую оскомину бандитскую чушь я слышал уже не раз. Именно в этих терминах они обычно „приговаривали“ коммерсантов к выплатам.
— Ты лохов на „стрелках“'разводи! — вспыхнул Пономарь. — Со мной это не пройдет.
Ильич тяжело усмехнулся.
— Ты нас „валить“ собрался? — в упор спросил он. Пономарь не ответил. Объявить войну Ильичу он не решался, несмотря на всю свою смелость. Сказать что-то неопределенное означало уступить.
Ильич еще подождал. Но ответа не последовало. Выиграв раунд, Ильич продолжил, уже чуть мягче.
— Дураки воюют. Умные договариваются. Не так?
— Ладно, — неохотно согласился Пономарь. — Давай встречаться. Только отдельно. Я не хочу об этом при всех говорить.
Было ясно, что второй раунд вновь остался за Ильичом. И он решил нарезать колею глубже.
— Значит, по заводу потом, — заключил Ильич. — А как насчет Синего?
— Думаю, здесь наши интересы совпадают, — заговорил я. — И лучше нам будет объединить усилия. У вас есть свои источники. У нас — свои. Если мы зайдем с двух концов, то выяснение не займет много времени.
Ильич подумал и кивнул.
— Отвечать все равно придется. Рано или поздно все выяснится, — произнес он убежденно. — Но нужно, чтобы рано.
— А то нас, слышь, пацаны не поймут, — с угрозой подхватил Бык. — Они и так уже копытом землю роют. — Он покосился на Пономаря, но тот и бровью не повел.
Мне показалось, что Ильич как-то слишком легко согласился. С ходу принимать чужую точку зрения было, кажется, вообще не в его манере, тем более в вопросе, который он считал важным. Тут что-то не сходилось.
— Значит, надолго не прощаемся, — завершил Ильич. Он поднялся и двинулся к выходу. Бык последовал за ним. На полпути Ильич остановился и повернулся к Храповицкому.