Драки, однако, не случилось.
— Да ладно! — подал, наконец, голос один из парней, по-видимому старший в этой компании. — Чего связываться с идиотами. Бандиты какие-то! Да и поздно уже. Все равно, домой собирались.
Призывавшая к сражению девушка плюнула в нашу сторону, и «Золотая нива» гуськом поплелась к выходу.
— Не забудьте заплатить по счету! — добавил Гоша, торжествуя.
— Я тебя убью, — процедил я Гоше сквозь зубы.
— Никак нельзя, — ответил он строго. — Три семьи кормлю.
6
— Вообще-то с твоей стороны это свинство! — возмущенно сообщила мне Наташа, когда мы сели в машину. — Какое право ты имел выгонять людей! Ты испортил им праздник! Мы должны были уйти.
— Мы и ушли, — сказал я. Наверное, она была права. Перед уходом я, правда, сунул метрдотелю полторы тысячи долларов в качестве компенсации за скандал, но совесть меня точила. — Я не могу быть таким хорошим, как тебе хочется. Мы слишком редко видимся.
В ответ она фыркнула.
— А ты действительно собирался драться? — вдруг поинтересовалась она, в присущей ей манере перескакивая с одной темы на другую.
— А что мне оставалось делать, — угрюмо отозвался я. — Смотреть, как по моей вине бьют мою охрану?
— Дурь какая-то! — возразила она. — Хоть у кого-то в вашей милой команде должна же быть голова на плечах! Кстати, куда мы едем?
— Мы уже приехали, — ответил я, останавливаясь возле своего дома.
— И к тому же ты наглец! — заключила она, выходя из машины. — Я не собираюсь с тобой спать.
— Я надеюсь, — заметил я. — Спать можно и по отдельности.
Она вновь фыркнула.
У меня дома мы еще с полчаса сидели на кухне, пока она заканчивала очередной бокал мартини, а я обдумывал дальнейший план действий.
Когда мой взгляд падал на ее плавные бедра с узкими коленками, я чувствовал сухость во рту и жаркую истому в крови. Я торопливо поднимал глаза, видел ее полные губы и понимал, что если я не поцелую ее сейчас, то до конца своих дней буду считать, что жил я зря.
Но чудом сохранявшиеся остатки разума подсказывали мне, что эту ночь лучше пропустить. Градус влечения должен быть одинаков, иначе все теряет смысл.
Отчаянным усилием я дотоптал в себе зверя и поднялся.
— У меня здесь две спальни, каждая с душем, — произнес я как можно более обыденно. — Пойдем, я покажу тебе твою.
Ее ночные глаза удивленно распахнулись, потом в них мелькнуло что-то, похожее на уважение.
— Ты уже устал? — спросила она осторожно. — Я надеялась, что мы еще поболтаем.
— Я не устал, — ответил я честно. — Просто еще пять минут, и я не выдержу.
Она обожгла меня взглядом, но промолчала. Больше она ни о чем не спрашивала.