— Ты боишься забеременеть, — предположил я.
— Нет! — нетерпеливо воскликнула Кэрол. — Я все об этом знаю.
Глядя на нее, я с удивлением обнаружил, что она начинает раздражаться. А в нашем возрасте трудно контролировать эмоции, особенно раздражение.
— Я все это время не в облаках витала. Я все знаю о контрацепции.
— Хорошо, — кивнул я. — Но ты же понимаешь, Кэрол, что если барышня хранит девственность, она знает, почему так поступает.
— Я знаю!
— Прекрасно.
Ребята заинтересованно смотрели на Кэрол.
— Потому что… Молчание. За окном слышались свистки полицейских.
— Потому что… Она оглянулась по сторонам. Несколько девушек быстро опустили глаза. Интересно, подумал я, а сколько всего девственниц в нашей компании?
— И вы все, — закричала Кэрол, — перестаньте на меня так смотреть! Я не просила на меня пялиться! Я не собираюсь ничего говорить! Я вовсе этого не должна!
Она злобно взглянула на меня.
— Люди чего-то от тебя хотят. Всегда. Они стремятся подавить тебя, как сказал Пиг Пэн. Они хотели бы опустить тебя до своего уровня и измазать грязью. Посмотри, что они делают с тобой, Чарли.
По-моему, ничего особенного они до сих пор не сделали, но я не стал возражать Кэрол. Она продолжала:
— В прошлом году, незадолго до рождества, я гуляла по Конгресс-стрит в Портленде. Со мной была Донна Тейлор. Мы покупали рождественские подарки. Я нашла чудный шарф для сестры, мы болтали, смеялись, все было очень мило. Было около четырех часов, начинало темнеть, шел крупный снег. Витрины магазинов горели разноцветными огнями, все было украшено гирляндами, а по улице вдалеке шел Санта Клаус с мешком. Он звенел колокольчиком. Я думала о том, как приду домой и выпью чашечку горячего шоколада. И настроение у меня было самое что ни на есть рождественское. А потом… Машина, проезжавшая мимо нас, притормозила и какой-то тип, бывший за рулем, высунулся в окошко и крикнул:
«Эй, дырки!»
Энн Лески подпрыгнула на месте. Это слово из уст Кэрол действительно прозвучало шокирующе.
— Вот так, — подытожила Кэрол. — Тут же весь вечер был испорчен. Все разрушилось. Это как если бы вы собирались съесть яблоко, спелое, вкусное, а оно оказалось бы все изъедено внутри червями. «Эй, дырки», сказал он. Как будто ты уже не человек, а… Рот ее искривился.
— Вот почему я говорю, что это значит быть незаурядной. Они хотят сделать тебя вещью и набить твою голову всякой дрянью. Только и всего.
Сандра Кросс слушала этот рассказ, прикрыв глаза, будто дремала.
— Знаешь… — медленно произнесла она. — Знаешь, это все так забавно… Мне кажется…