Сцена эта, казалось, длилась вечность. Но вот Эдамс начал медленно оседать назад — и завалился на спину. На стенке ящика показалась рука. Девушка приподнялась и села нетвердо, словно пробуждаясь после глубокого сна. Она огляделась, совершенно не обращая внимания на лежащего мужчину, после чего перекинула ноги через боковину ящика с таким видом, будто вставала с постели.
Зазвонил соседний телемонитор — появился Буковский.
— Карлсен, ты еще здесь?
Тот, не отозвавшись, метнулся к двери. Лифт как раз стоял на этаже. Через несколько секунд Карлсен несся по коридору в лабораторию. Об опасности он не думал. Единственная мысль была о Виолетте Мэплсон: дай-то Бог, чтобы ее отпрыск просто потерял сознание.
В лаборатории было пусто. Карлсен влетел в зал экспонатов, ожидая увидеть в дверях девицу. Удивительно, но ее там не было; тут Олоф понял, что она снова легла в ящик. Глаза у инопланетянки были закрыты. Поглядев на лицо Сета, Карлсен невольно отшатнулся. Это был не Сет Эдамс, а совершенно другой человек. Щеки ввалились, зубы щерились из-под бескровных растрескавшихся губ. Из-за сети бесчисленных морщин казалось, будто кожа его подернута серой паутиной. Лицо молодого человека превратилось в лицо старика. Черная шевелюра Сета теперь была с обильной проседью. Морщинистыми сделались и торчащие из рукавов кисти, а кожа ладоней лоснилась, словно серый целлулоид.
Карлсен снова заглянул в ящик. Глаза девицы были открыты и устремлены на него. В том, что она жива, сомнений не было. Тело необыкновенно теплого цвета будто светилось. Она кротко улыбалась — как просыпающийся ребенок, Карлсен, широко раскрыв глаза, всматривался в нее, чувствуя в себе волной растущее растерянное изумление. Он ожидал чего угодно, только не этого… В нем ожили туманные воспоминания детства, зыбкие образы деревьев и бегущей воды, фей и русалок, похожих на его мать… Все женщины мира в сравнении с этой, лежащей сейчас перед ним, казались грубыми существами. У Карлсена дрожал подбородок, в горле застрял комок. Его взор блуждал по обнаженному телу девушки — без похоти, просто в изумлении от такой дивной красоты.
Девушка улыбнулась и протянула к нему руки, точно дитя, просящееся к матери. Карлсен подался было вперед, но споткнулся о труп. Взгляд упал на землистое старческое лицо и седые волосы, на одежду, теперь на несколько размеров большую, чем усохшее тело. И с внезапной, ошеломляющей уверенностью — той же, как в тот момент, когда увидел на телеэкране застывшее тело Сета Эдамса — Олоф понял, что девица только что, у него на глазах, вытянула из человека жизнь. Карлсен снова поднял на нее взгляд, полный немого ужаса.