— Зачем ты это сделала? — тихо проговорил он.
Та не сказала ничего, но ответ прозвучал у Карлсена в голове. Объяснение было невнятным: она вроде бы извинялась, говоря, что это было необходимо. Руки девицы были по-прежнему протянуты к нему. Карлсен тряхнул головой, отступая. Девушка села и грациозно выбралась из ящика. Двигалась она проворно, рассчитанными и уверенными движениями балерины. Вот она приблизилась, остановилась перед Карлсеном и улыбнулась.
Вблизи даже у красавиц заметны изъяны. У этой же их не было вообще: одинаково прекрасна и на расстоянии, и вблизи. Чуть привстав, она попыталась обнять Карлсена за шею. В голове у него отчетливо прозвучали ее слова: «Бери мое тело! Я знаю, ты меня любишь. Я готова тебе отдаться». И правда, он любил ее. Он отшатнулся, стряхивая руки воскресшей. Руки были чуть теплее обычного человеческого тела. Он не отвергал ее, он хотел ее — хотел с большим вожделением, чем любую другую женщину. Но Карлсену всегда было присуще самообладание, мужское достоинство значило для него очень многое. Заниматься любовью прямо здесь, в зале экспонатов — так низко пасть он не мог.
Взгляд его опять упал на труп, и у Карлсена в мозгу с новой силой вспыхнуло: инопланетянка высосала из человека жизнь — свела на нет двадцатилетний труд организма, направленный на рост и развитие — с жадностью ребенка, осушающего стакан лимонада.
— Ты убила его, — сказал Карлсен.
Она взяла его за руку, и от этого прикосновения Карлсен ощутил светлый восторг. Предвзятости и неловкости как не бывало. Девушка звала его с собой, туда, где можно будет, уединившись, предаться любви — и он желал этого. Бездыханное тело на полу словно напоминало, что это, вероятно, будет стоить ему жизни. Пусть… Неважно! Душой он видел нечто, чего нельзя выразить словами. Однако извечное мужское достоинство Карлсена все еще противилось.
Девушка обвила его шею и приникла к губам. Сливаясь с ней в поцелуе, он животом и грудью чувствовал тепло ее обнаженного тела; ладони, скользнув по талии, чуть стиснули ее упругие бедра. Теперь он с большей отчетливостью понимал то, что прояснилось для него, когда девушка открыла глаза. Она не могла выпить из него жизнь без его, Карлсена, согласия. Она предлагала отдаться, но пока он упорствует, она бессильна. Это, понятно, лишь дело времени. Вопрос в том, как долго ему не изменит мужское самообладание.
И вдруг грянул раздраженный голос Буковского:
«Карлсен, где ты, черт возьми?».
Голос доносился из лаборатории. Карлсен невольно застыл; девица с совершенно равнодушным видом оставила его и выглянула за дверь. Он почувствовал ее слова: «Мне надо идти. Как мне выйти?».