— А это не так, Вася? — подмигнула ему Яна.
— Цветкова, прекрати! А еще подтрунивают: «А не взять ли тебе, Николаевич, эту дамочку к нам в штат? Все равно она участвует во всех расследованиях, которые ее касаются прямо или косвенно». Что мне им отвечать?
— Я не виновата, у меня такой характер. Я не могу оставаться в стороне.
— Вот-вот.
— Что — вот? Мне бы следователем пойти в свое время…
— Вот этого не надо! Слава богу, что следственное управление в свое время пронесло. Да и не прошли бы вы в школу милиции.
— Это еще почему? — возмутилась Яна. — Я неплохо училась! В основном гуманитарные предметы шли на отлично. Сочинения писала прекрасно, учительница говорила, что у меня воображение сильно развито, какие бы я строчила дела! Зачитались бы, — предалась воспоминаниям и фантазиям Яна.
— Я в этом и не сомневался, — пряча улыбку, ответил следователь.
— А вот с точными науками у меня были проблемки. На четверку, если спишу, и на трояк, если по существу. Ну не любила я алгебру! Она мне была неинтересна — голые цифры и уравнения, и все! Где тут разгуляться воображению?
— Я бы уточнил — больному воображению, — встрял Василий Николаевич, взлохматив пятерней свои жесткие черные волосы. — Не обижайся, Цветкова, но ты по своим склонностям больше похожа на сумасшедшую авторшу детективных романов, а не на следователя с логическим мышлением. Ведь точные науки — профилирующие при сдаче экзаменов в юридический вуз.
— Ой! Ой! Ой! — скривила личико Яна. — Это поэтому я бы не прошла по конкурсу?
— Нет, даже не поэтому, Цветкова, еще нужна физическая подготовка, а лучше всего иметь разряд по какому-нибудь виду спорта. Как у тебя с этим?
— Хреново, — согласилась Яна, — спорт — это одно из моих упущений в жизни.
— Плавание? — продолжал глумиться Лебедев.
— Плохо.
— Отжаться? Подтянуться?
— Ни одного раза! — уверенно заявила Яна.
— Ну, твои шансы — ноль!
— А ты и рад! — Яна показала язык и с укоризной посмотрела на следователя. — Вот зато ты у нас просто гений логического мышления?
— Ну да, вроде как…
— Ага! И чем ты занят, гений? Рассматриванием моих коленок? Угадала? Или сработало мое больное воображение?
Следователь внезапно даже для себя залился краской.
— Ага! Что-то я все-таки понимаю?
— Скорее — женская интуиция, — хмыкнул Василий.
— Вот и сейчас, как всегда, весь разговор сошел на мою персону. И знаешь, почему? Потому что ты сам этого хочешь! Ты любишь говорить обо мне! Ты вырвал меня из постели, не дал толком позавтракать из-за того, чтобы снова унизить меня, что я не смогла бы стать следователем. А кого это волнует? Убили женщину! Вот о чем надо думать! А не обо мне! Вот женщины-следователи не пристают к своим допрашиваемым! — тряхнула длинным хвостом Яна.