В кабинет он вошел спокойно, уверенно, однако вид был поскучневшим. Огляделся, словно запоминая обстановку.
– Устраивайтесь, – сказал Солдатов, кивком указывая на стул. – Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо, что-то у вас вид такой болезненный? Нездоровится?
– Не выспался. Встал рано.
– Работка! Калечите себя…
– Обойдется. Зато еще одно дело с мертвой точки сдвинули.
– Крупное?
– Интересно! А как вы его оцениваете? Крупное оно или мелкое?
– Что вы имеете в виду?..
– Да кражу на Строительной.
– Не слышал о такой. Неужто раскрыли? – благодушно спросил Жестянников.
– Точно. Раскрыли. Осталось несколько неясностей, но с вашей помощью, надеюсь, и они отпадут.
– Как говорится, всегда пожалуйста, – не меняя выражения лица, отозвался Жестянников.
– Ну тогда все в порядке, – в тон ответил ему Солдатов. – Однако должен вас огорчить, Алексей Петрович. Все идет к тому, что преступник, уж извините, что огорчаю, – вы!
Тихий помолчал, пристально посмотрел на Солдатова. Его золотые зубы уже больше не сверкали, а сам он стал не тем уверенным человеком, каким вошел в кабинет несколько минут назад.
– Так можно и дров наломать. Поспешность… – он сделал паузу, – зная вас, трудно допустить, что вы говорите голословно… – Тихий не сводил с него взгляда.
– И правильно делаете! Допускать этого не надо. Доказательства есть, Алексей Петрович, – вздохнул Солдатов, словно бы сочувствующе. – И пластилин у вас изъяли. Тот самый…
– Какой тот самый? – быстро спросил Тихий. – Ну, изъяли вы пластилин, а дальше? Могли бы изъять столовый сервиз, гвозди, птичий помет с подоконника, извините…
– Птичьего помета не искали, – улыбнулся Солдатов. – А вот пластилин голубой нашли и в протоколе его расписали со всеми подробностями.
– Ну и кино! Хочу предостеречь… уберечь от большой юридической ошибки. – Лицо его выражало озабоченность и сожаление.
– Спасибо, Алексей Петрович. Спасибо за трогательную заботу о нас. И самое главное – искреннюю…
– Нет, я на полном серьезе.
– Я с вами тоже на полном серьезе, – довольно сурово осадил его Солдатов. – В долгу оставаться не привык, поэтому прошу, не делайте своей юридической ошибки. Точнее, просчета.
Тихий помолчал и спросил с напускным безразличием:
– Что вы имеете в виду?
– Советую вам признаваться. Чистосердечно.
– Странный совет. В чем признаваться?
– Вы сами прекрасно знаете в чем. В краже на Строительной.
Тихий насмешливо посмотрел на Солдатова.
– Вы меня не убедили, товарищ начальник. – Глубокие складки на щеках стали еще резче. – Я вовсе не уверен в такой необходимости, тем более что на Строительной никогда ничего не совершал. – Тихий приложил ладони к сердцу и изобразил на лице полную покорность.