– Наивный реализм, – называл он мой тип внешности.
Что ж, реализм так реализм. Однако поскольку никогда и никто не падал у моих ног, потрясенный столь неземной красотой, и не делал предложений руки и сердца посреди перрона метрополитена, я никогда не напрягалась относительно внешнего антуража. Впрочем, нет. Лет в семнадцать, будучи юной студенткой, я пыталась добиться уважения однокурсниц (хотя бы), если уж не однокурсников, надевая мини-юбки и вырисовывая губы Анджелины Джоли.
– Слушай, тебе это идет как корове седло, – стыдила меня Олечка, однако я продолжала свои попытки занять место под солнцем, пока один мой однокурсник, мерзкий молодой бычок Коля Свиридов, не подскочил ко мне с весьма интересным предложением.
– Хочешь денег? – спросил он меня.
– Ну? – заинтересовалась я, не ожидая подвоха.
– Давай я тебя буду показывать в шоу «Девки нашего села». С таким прикидом, да при таких щеках ты будешь первая, однозначно! – захохотал он.
Я же, дождавшись конца аплодисментов и зрительских восторгов, залепила Свиридову пощечину и прорыдала дома полдня под сытое урчание Галины «А нечего было выставляться!». С тех пор ничего, кроме джинсов, хлопковых штанов и вязаных свитеров, я не ношу. И, кстати, со временем я осталась даже довольна этим, поскольку жизнь без шпилек оказалась гораздо комфортнее и проще. Одно плохо, мужчины на улицах и в метро смотрели куда-то мимо, никак не идентифицируя меня в качестве сексуального объекта. А впрочем, может, это тоже хорошо? Зато я могу спокойно ездить и не дергаться от того, смотрит на меня кто-то или нет. Могу читать книги (если у меня в руках очередной роман «Полюби меня дважды», я закрываю название газетой), могу играть в телефон, а могу и вовсе спать. Никто не потревожит моего покоя.
Вот и возвращаясь из Дворца бракосочетания на Савеловской, я никак и ничем не реагировала на происходящее вокруг меня. Я спокойно шла по обочине большой и шумной Бутырской улицы и думала о том, что не очень-то романтично было со стороны Михаила оставлять меня одну посреди города в такой день. С другой стороны, романтика – это совсем не то, что мог предложить мне мой жених. Жених! Смешно, никогда бы не подумала применить этот термин по отношению к Окуневу. О господи, ведь я сама скоро из Шубиной превращусь в Окуневу. У меня на пальце будет нормальное обручальное кольцо, которое с успехом может заменить вывеску на груди с надписью «я тоже кому-то нужна». В паспорте будет стоять штамп, а домой я буду ездить в совершенно другое место. Но до этого я надену воздушное белое платье из кружев (надо проследить, чтобы оно меня не полнило), фату – символ девственности (ха-ха) и белые туфли-лодочки на высоком каблуке. Эх, жалко вот только, что вся эта кутерьма происходит сейчас, а не четыре года назад. Вот бы мне тогда выйти за Окунева замуж! Тогда бы все было иначе!