– Слушай, я так рада, что работаю на российского банкира! – поделилась я. – И что они у нас не практикуют этого эмоционального изнасилования. У нас и без того чудесный коллектив.
– Да, только учти, что вся эта байда уже начинает в массовом порядке заражать и российского бизнес-руководителя. Всем хочется смотреть на подчиненных в микроскоп, – «утешил» меня Алексей.
– А когда и зачем проводят тимбилдинг? – заинтересовалась я. Вдруг я сейчас попаду на какую-то шаманско-психологическую процедуру? Вдруг меня заманят в западную секту корпоративного единства?
– Тимбилдинг – это, как ты понимаешь, лекарство от потери интереса к делу, – разглагольствовал Алексей.
– Чего? – не поняла я.
– Когда психологи вдруг выясняют, что людям свой шкурный интерес стал ближе, чем интересы ДЕЛА, это называется «потеря командного духа», – усмехнулся Алексей.
– То есть в идеале сотрудник должен думать только о том, как еще больше набить кошелек своего босса?
– Днем и ночью! – кивнул Рубин. – А когда он вдруг начинает думать о том, как бы построить себе небольшую дачку в ближнем Подмосковье, и если еще этот досадный процесс принимает массовый характер, этим пропащим сотрудникам назначается тимбилдинг.
– То есть это типа лоботомии для частного интереса? И зачем мы туда едем? – дурашливо нахмурилась я.
– В целом это просто загородный активный отдых за счет работодателя. Народ жжет костры, ставит палатки, участвует во всяких дурацких конкурсах, придуманных психологами для восстановления командного духа. И все это густо снабжается корпоративной символикой.
– Флажками, шариками и плакатами? – улыбнулась я. – Артему флажки очень нравятся. Хотя я с трудом представляю себе флажки табачной компании с жирной симпатичной сигареткой. И с надписью «не думай о раке легких». Народ не взбунтуется?
– Ну, дорогая, ты забыла все, что я тебе рассказывал. Отбор сотрудников ведется психологами. А что примутся в первую очередь выяснять психологи табачной корпорации?
– Что? – переспросила я.
– Степень лояльности людей к табакокурению! – поднял указательный палец Алексей.
– То есть сегодня будет много курящих людей? – нахмурилась я. Как-то так получилось, что в пятнадцать лет я совершенно не хотела выглядеть «как большая», отчего, соответственно, и не закурила. Может быть, зря, потому что теперь мне очень трудно выносить атмосферу табачного угара из серии «хоть топор вешай».
– Они лояльны! Совершенно не значит, что они обязаны курить. Они только лишь лояльны. Хотя курильщики – лучшие друзья компании-производителя! – Алексей сделал страшные глаза и подмигнул Артему. Тот сидел около окна в электричке, завороженно глядя то на мелькающий вид за темнеющим окном, то на Рубина, который, если я правильно поняла его взгляд, казался ему каким-то чудом природы. Между прочим, Артем смотрел на мужественное, небритое, загорелое лицо Алексея с восхищением и восторгом, которого он ни разу не выказал своему родному папаше. С тем Артемий обращался свободно, даже несколько запанибрата, как с ровней. Рубин же для Артема был как «Феррари» последней модели для парня, подсевшего на крутые тачки.