На следующий день брандеры были подготовлены; их снарядили из небольших парусных шхун, наполненных порохом и смолой; в команды назначили матросов, добровольно вызвавшихся на трудное и опасное дело. По эскадре был отдан боевой приказ. В нем требовалось: «Около полуночи подойти к турецкому флоту в таком расстоянии, чтобы выстрелы могли быть действительны не только с нижнего дека, но и с верхнего»2. Из-за узкого входа в бухту для атаки неприятельского флота предназначалась не вся русская эскадра, а отряд из четырех линейных кораблей и двух фрегатов.
Турецкое командование непрерывно усиливало защиту Чесменской бухты. На береговые батареи, расположенные у входа, с кораблей свозились орудия. Неприятельская артиллерия вела обстрел русской эскадры. Но подготовка русских кораблей к атаке не ослабевала. К вечеру 25 июня командиры кораблей доложили о готовности к бою.
Около полуночи на флагштоке линейного корабля «Ростислав» мелькнули три фонаря; это был сигнал приготовиться к атаке. Линейные корабли «Европа», «Не тронь меня», «Ростислав», «Саратов», бомбардирский корабль «Гром», фрегаты «Африка» и «Надежда» с четырьмя брандерами при легком северном ветре стали сниматься с якоря. В полночь они подошли к входу в бухту. Вначале их подход оставался незамеченным для противника, однако при приближении к береговым батареям турки обнаружили их. На вражеских батареях и кораблях прозвучал сигнал боевой тревоги.
Русские корабли под жестоким обстрелом неприятеля шли вперед. Впереди находился линейный корабль «Европа» под командованием Клокачева; он уверенно двигался навстречу огненной лавине неприятельских снарядов, миновал береговые батареи, приблизился к входу в Чесменскую бухту и вступил в бой с неприятельским флотом.
Вслед за «Европой» к Чесменской бухте прорвались корабли «Ростислав», «Не тронь меня», «Саратов» и также начали обстрел неприятельского флота; фрегаты «Африка» и «Надежда» расположились у входа в бухту и стали действовать по береговым батареям. «С большим воодушевлением, - писал участник сражения, - шли наши суда в гавань навстречу целому морю огня с неприятельских судов и батарей, Став на якорь, они взяли на прицел самые крупные из неприятельских кораблей, и их ядра, как дождь, стали барабанить по турецким судам, а бомбы летали по воздуху как сказочные метеоры»1.
Разгорелся ночной бой. На расстоянии всего 200 метров от вражеской эскадры русские корабли вели беспрерывную кано -наду. Вскоре на одном турецком корабле в середине неприятельского флота загорелся грот-марсель2, огонь пошел кверху по мачтам и реям: весь корабль занялся пламенем и взлетел на воздух. Его горевшие обломки «неслись в воздухе с огнем и падали на стесненно стоявшие прочие неприятельские корабли». Почти в ту же минуту загорелись еще два корабля, после чего «в ужаснейшем смятении один от другого все прочие объяты были пламенем»