И Владимир крестился. Но принцесса Анна не ехала, присылать ее не торопились, и вот тогда последовало нападение на Корсунь. И становится понятным, почему Корсунь не была разграблена. Взять-то он ее взял, а грабить не стал, поскольку уже получил соответствующее подтверждение из Византии. Но это означает лишь, что отношения с Византией были очень близкие; знали о том, что творится друг у друга, очень хорошо и, следовательно, все эти выдумки про посольства и про состязание вер — чисто литературное творчество. Тем более, что оно, действительно, не несет никакой положительной информации и существует только вне времени и пространства. Я бы сказал даже, что это своеобразный литературный штамп.
Но тогда получается интересная вещь. Мы ничего не знаем об архиереях, о церковнослужителях как раз того времени, когда происходит крещение Руси. Зато уже при Ярославе Мудром начинается счет митрополитов, ведется учет всех событий в митрополии и т. д. И вот здесь А. В. Карташев высказывает замечательную идею: зная, что собой представляют греки, Владимир, когда крестил Русь, вовсе не жаждал получить вместе с крещением церковную зависимость от греков, а иерархию пригласил из Болгарии, которая была тогда независима от Константинополя. И всем было хорошо. Но когда Болгария была разгромлена византийцами, то тут уже Россия автоматически попадала в сферу влияния Константинопольского Патриархата. Митрополиты пошли только греки, а они, имея колоссальное влияние и возможности, естественно, постарались, чтобы в летопись был внесен такой, прямо скажем, своеобразный рассказ о крещении Руси. Тем более что летопись велась в монастыре и летописец обязан был слушаться. Это надо тоже себе представлять.
Здесь много загадочного, и не нужно думать, что это— последнее слово; наверняка будут печататься еще и работы, и труды. И будут работать и историки, и филологи, но в целом история с крещением Руси в свете научных гипотез выглядит совершенно иной, чем та, которая, скажем, излагается у Толстого в «Истории церкви».
Теперь мы можем сказать, что помимо чисто документального материала — а это договоры Руси с греками, где просто идет текст: кто договаривался, с кем, где, каковы условия договора, каковы штрафы, кто, где, что будет хранить, когда приедет торговать, когда отдавать убитых или пленных, по какой {стр. 11} цене и т. д. (а летописец располагал этими договорами, текстами и включил их полностью в летопись, следовательно, задолго до написания «Повести временных лет» уже очень многое писалось и хранилось), — помимо очевидно существовавших первых древних летописей, может быть, «Свода Никона» и «Начального свода», имелись и определенные предания, которые так или иначе литературно обрабатывались. И вот одно из них — об апостоле Андрее, второе — о призвании варягов, причем здесь наверняка имеет место рациональное зерно (варяги, вероятно, действительно были призваны, и именно какие-то князья, то есть именно для того, чтобы основать династию). Наконец, литературное сочинение по поводу крещения Руси, рассказ о крещении Владимира в Корсуни, где он, как вы знаете, незадолго до крещения ослеп, потому что откладывал это, и прозрел в момент крещения, погружения в воду, — все это вполне убедительно само по себе. То, что написал по этому поводу А. В. Карташев, должно быть взято, что называется, назубок, и в «Повести временных лет» соответствующие статьи должны быть прочитаны.