— Мать давно заболела? — спросил Белый.
— Да ты никак и не знаешь, — всплеснула она Руками. — Ну, конечно, ты же не писал им. И мне пе велел. Я молчала про тебя.
— …Скорей бы каникулы, — вздохнула Ника. — Надоело все. Еще в институт ехать. — Порывисто сунув в пакет тетради, снова вздохнула. — Даже не знаю, как маму оставлю. И ехать надо. Еще два года. Может, зря я на заочное поступила? — Она посмотрела на Анатолия. — Ведь все равно из деревни теперь никуда не уеду. Думала, получу диплом, и прощай, сельская школа, — иронически улыбнулась Ника. — Наверное, я давно уехала бы куда-нибудь. Или челноком бы стала. А здесь си…
— А как же я? — тихо спросил Анатолий. — Ведь люблю я тебя. Выходи за меня, — видимо, не в первый раз сказал Толик. — Дом у меня хороший, бабка оставила. Ваш продадим. Сейчас покупатель быстро найдется. Здесь же, видишь, сколько летом дачников или черт знает, как их назвать. Из Москвы, из Питера приезжают. Мать, конечно, с собой возьмем. Прокормимся. Два огорода. Свиней купим. Да и платить начнут когда-нибудь, — хмуро закончил он,
— Толька, Толька, — горько улыбнулась Ника. — Не смогу я огородами да свиньями жить. И так, посмотри, на что руки стали похожи. — Вздохнув, покачала головой. — Парень ты хороший. Нравишься мне. Наверное, даже люблю я тебя. Но сам подумай: как мы жить будем? На что? Свадьбу справить — и то, самое малое, миллиона три надо. Это еще очень скромно. К тому же мама больна. Я вот не знаю, что с институтом делать.
— Ты поезжай, — сказал Толик. — Я присмотрю за тетей Зиной. Ну, я имею в виду — накормить, — заметив ее ироническую улыбку, смутился он. — А все остальное — буду медсестру звать, Таньку. Она же ходит к вам. Ну, а я ей чем-нибудь помогу.
— Хороший ты, Толик, — подойдя, Ника положила руки ему на плечи. — Скажи, только честно, почему ты в деревне остался? Тебе же предлагали…
— Ты знаешь, почему, — перебил Толик. — Люблю я тебя. Все у нас хорошо будет.
В его глазах Ника увидела уверенность. Он принял какое-то важное для себя решение.
— Поцелуй меня, — закрывая глаза, шепотом попросила Ника.
— Это интересно, — пробормотал Бобров. — Значит, они дорогу как бы блокировали?
— Да, — услышал он голос Вячеслава. — Поставили с двух сторон знаки. Дорожные работы и объезд. Там действительно есть объездная дорога. В прошлом году расширяли дорогу…
— Ну, а когда уходили, — перебил его Бобров, — кто снимал знаки?
— Не знаю… Но то, что…
— Я не люблю неопределенности, — обрезал Яков Павлович. — В конце концов, я вам с Геннадием за это плачу. Мне нужны факты, а не домыслы. Зарубите это себе на носах. Прошло уже два дня. По-моему, и дураку ясно: чем больше времени проходит, тем больше у налетчиков шансов остаться неизвестными. Через три дня жду с подробным отчетом. Где Птицын?