— А-а, — протянул майор. — Робинзон. Как дела?
— Помаленьку, — пожал плечами старик. — Вот, сена накосил. Придется самогон гнать. Мужиков надобно просить, чтоб, значится, свезли. А кто ж за спасибо возить станет?
— Ты, Робинзон, не видел здесь… — нетерпеливо начал грузный, с каплями пота на лице, капитан милиции. — Двух…
— Даже если и видел, — сухо проговорил майор, — он не скажет. Бандюга был высшей марки. Потом на островках почти два года жил. За что в лагерях и прозвали Робинзоном. Обыскать, — приказал он. — И будьте осторожны.
— Вот это да, — уважительно улыбнулся Робинзон. — Чего время и слова попусту терять? Если я был когда-то супротив закона, значит, и сейчас могу бандюков у себя прятать. Вы там поосторожней! — неожиданно заволновался он.
— В подполе кошка котят родила. Маленькие такие, пушистые, — улыбнулся он. — Одна отрада на старости.
— Людей убивал, — буркнул майор, — а котят жалеешь.
— Так, видать, смертушку чую, — спокойно ответил Робинзон. — Посему, мабуть, и жалостливый стал.
Идущий первым Виктор бросился на землю. Присев и тем самым смягчая падение, Степан упал на здоровую руку. Опустившись на живот, выхватил пистолет.
Замер. И вдруг услышал негромкий смех брата.
— Крыша поехала. Лошадь. — Продолжая тихо смеяться, Виктор поднялся. Степан тоже встал. — Извини, — правильно понял его брат. — Я услышал шум и…
— Ты сделал все путем, — кивнул Степан. Вздохнув, усмехнулся. — Давай вперед. И если что — падай. Пусть лошади помрут со смеху, но так надежнее.
— Где же твой хваленый Ниндзя? — насмешливо спросил сидевший в наброшенном на плечи длинном шелковом халате Кардинал. Кроме плавок, на нем ничего не было. — Спасибо, что, хоть ты заехал, — усмехнулся он.
— Я приехал за ней, — глухо проговорил Семенов кивнув на сидевшую в кресле-качалке Милу.
— Господи, — непритворно изумилась она. —Впервые за все время мой муж говорит подобное. Что с тобой, милый? — засмеялась она. — Ты не заболел?
— Я хочу, чтобы ты немедленно отправлялась домой, — сухо проговорил Семенов.
— Что с тобой? — повторил вопрос Милы Кардинал. — Неужели ты подумал…
— Не важно, что я подумал. Я хочу, чтобы Мила ехала домой.
— Ну, — Кардинал развел руками, — это ваши чисто семейные дела. Хочу заметить — твоя жена прекрасная женщина и чудесный человек.
В глазах Семенова мелькнула ярость. Но только на мгновение.
— А что там с Атаманом? — строго спросил Кардинал. — Мне твой Ниндзя обещал доставить его тепленьким. Но что-то я никого не вижу. Он не запил, твой Ниндзя? — ехидно поинтересовался он.
— Я занимаюсь другим делом, — парировал Семенов, — и в дела боевиков не лезу.