Как-то само собой получилось, что Елена привела лже-Виолетту домой. Дочку прогнала на кухню, «…а то ничего не получится».
— Она была у меня около трех часов. О мою голову разбила первое яйцо, и я, как она и предупреждала, увидела в желтке комок черных нитей. «Вот он — дьявол» — провозгласила спасительница. Во втором яйце оказался крошечный младенец. «Видишь свою дочь?» Я только потом сообразила, что это был обычный пластмассовый пупсик. К концу второго часа «болгарка» приказала собрать все золото. «Его надо отмолить». Я принесла все, сняла и с себя и с дочери. Потом она раскрыла Библию. «Вижу, вижу… Десять тысяч долларов нужно — такова цена, назначенная дьяволом!» У родителей было на черный день отложено 2000 долларов. «Ой, мало. Иди займи у соседей». По всему дому назанимала ещё 400 баксов и тут же вручила ей. Она завернула все наше богатство в наволочку и спрятала под матрац: «Я их отмолю ночью на кладбище, заберешь через три дня. Запиши адрес». Лена проводила цыганку до машины и ещё пятнадцать минут стояла, как велела спасительница дочери, на перекрестке — молилась.
— Это ведь из-за тебя отца я похоронила, — из глаз потерпевшей брызжут слезы, — Остались ведь без копейки, и отца не на что было положить в больницу.
— И ещё гроб будет. Вот увидишь! — ожила прорицательница. — Не гневи Бога, не возводи на меня напраслину.
Следующей посетительнице «сняли порчу» с больной дочери за 6000 долларов.
— Мы семь лет копили дочке на операцию и платный институт, и вот так. Я ведь даже не знала, где свекровь их прятала, — она сама их и нашла в спальне.
Собравшись после опознания все вместе женщины дружно смеются над своей доверчивостью.
— Я же потом как идиотка на следующий день разбила себе об голову третье яйцо. Носилась по всему Алтуфьеву и искала пустырь — на нем надо было сжечь кусок наволочки! Бред! — хохочет Наталья.
— Я тоже! И я! — слышно со всех сторон. Через три дня они действительно ездили: кто на Рублевку, кто на Можайку — искали по несуществующему адресу богатый особняк Виолетты».
Люба больше не пророчит, её осудили на шесть лет. («МК», 11.12.1998).
Есть профессии, для которых крайне необходима искренность. Это профессии писателя, художника, поэта. Чем искреннее писатель, тем талантливее его произведение, тем больше людей его читают, тем больше времени оно живет.
СОВЕСТЬ. Совесть, так же, как искренность и честность форма выражения чувств. Совесть у человека создана из таких чувств, как искренность, честность и доброта. У человека нет никакого гена доброты, как об этом пишут некоторые авторы. Чувства человека гораздо сложнее, чем его логическое, аристотелево мышление. Об этой сложности повествует отрывок из романа Стефана Цвейга «Нетерпение сердца»: «Жалкий торгаш и скряга — Каниц одержал победу, выманив у своей жертвы несколько сот тысяч крон. Она, эта жертва, больше не была его врагом. И странно: ничто не удручало нашего друга в минуту скорой победы, как тот факт, что его жертва сделала для него эту победу слишком легкой. Ибо, когда один человек бывает несправедлив к другому, он из необъяснимого побуждения пытается доказать или внушить себе, будто пострадавший в какой-то мере поступил дурно или несправедливо; обидчик облегчает свою совесть, если ему удастся приписать обиженному какую-нибудь пустячную вину».