— Видал? Еще поживем, Димка!
— Полдесятого. Не опоздаете?
— Нет, у меня еще дельце. Да и воздухом подышать охота.
Он подтолкнул Дмитрия в спину. Они втиснулись в поток, просачивающийся сквозь две арки на улицу. Народ пер, не глядя под ноги, держа равнение на витрины лотков. Время от времени кто-нибудь выбивался из потока, замирал, тупо уставившись на заморские товары, но народ, поднавалившись, срывал его с места и волок за собой дальше.
— Ну бараны, блин! — Белов с печалью посмотрел на истоптанные туфли. — Пойдем отсюда, пока по асфальту не размазали.
Они свернули на Кузнецкий. Улица была залита утренним светом, лучи дробились на еще мокрой брусчатке. Фасад особняка напротив приемной ФСБ был наполовину затянут зеленой сеткой. Сквозь нее отливала фисташково-белая побелка стены. Строители в синих комбинезонах сновали по лесам, несмотря на ранний час, работали быстро и сноровисто. Обычного в таком случае матерного сопровождения каждого телодвижения почему-то не было. На аккуратно покрашенном заборчике висел плакат: «Реставрация особняка XIX века. Генеральный подрядчик: фирма „Эн-ма“, Турция».
— Красота, — вздохнул Белов.
— Угу, — Дмитрий водрузил на нос черные очки с прямоугольными стеклами, сразу став похожим на фэбээровца, прибывшего для обмена опытом. — Бартер: мы к туркам за куртками, они к нам — на работу.
— Я не о том. — Белов кивнул на проходивших мимо женщину. — Вот это архитектура!
— Ничего.
— Сам ты «ничего»! В твоем возрасте мне все подряд бабы нравились, только из-за того, что они — бабы. Нас на все хватало: и супостатов ловить, и водку пить, и баб валить. А вы… — Белов пожал плечами. — Холоднокровные какие-то.
— Это у вас «оттепель» была. Кранчик на пол-оборота открыли, вот никто и не захлебнулся. А я на перестройку попал. Хотели кран побольше открыть, да резьбу сорвало. Вот в фекальных водах и барахтаемся. Кому-то в кайф, а мне не особо нравится.
Белов скользнул взглядом по отутюженному костюму Дмитрия, хотел что-то сказать, но удержался.
— Я вам, кстати, не мешаю?
— Ты за кого меня держишь? — ухмыльнулся Белов. — Даже в самые наплевательские периоды службы я не унижался до такого. Забыл, чему учил?
— Помню, — протянул Дмитрий. — В радиусе трех километров от Феликса — заповедная зона.
Мерзкой привычкой назначать встречи агентам поближе к родным стенам страдало большинство оперов. Начальство периодически разражалось порцией молний с соответствующим звуковым сопровождением, но заваленные бумажной работой опера упорно гнули свое. Знали, что таким образом светят агентуру безбожным образом, но успокаивали себя тем, что людишки эти мелкие и информаторы никакие.