Вчера вечером бабка молча, без обычных вздохов и комментариев смотрела очередную серию «Санта-Барбары». Потом выключила подслеповатый «Рекорд», аккуратно завесила экран вышитой салфеткой. Зажгла лампадку под иконой, чего не делала с поминок деда, долго и старательно молилась, строго поджав губы. Потом вздохнула, глаза сделались прежними, лучистыми и добрыми. Подошла к сидевшей на диване Ольге, погладила по голове и сказала:
— Завтра до зари к Горюн-камню сходи, девка. Грех, конечно, но Матерь Божья простит. Она баб строго не судит. Что нас судить, мы и так всю жизнь маемся. А ты сходи непременно. Что будет, то и будет. А к докторше под нож всегда успеется.
И научила, как надо идти к камню.
Ольга открыла глаза, камень чернел прямо впереди, шагов десять до него, не больше. Свет едва проникал в лощину, в сумраке, замутненном туманом, он казался гладкокожим зверем, с трудом вытащившим свою тушу из озера да так и уснувшим, едва отползя от берега.
Ольга развела руками холодные от росы ветки ольховника, вышла на полянку и крепко зажмурилась. Дальше надо было идти только вслепую, да еще спиной вперед. Если упадешь, предупреждала бабка, сразу уходи, не оглядываясь на камень. Значит, не хочет он тебя, не подпускает. А пойдешь к камню против его воли, выжжет изнутри, ни докторша, ни даже профессора не помогут.
«На зарю оборотясь, иду, не боясь, к камню черному, — шептала Ольга, осторожно ступая по мокрой траве, подошвы резиновых сапожек скользили, чтобы не упасть, приходилось ставить носок одной ноги впритык к каблуку другой. — То не камень лежит, то дева спит. На сырой земле, на голой спине, жар от девы идет, огонь в ней живет. Огонь-горюн, сожги, что мертво, обогрей, чему жить. Как есть, так и быть».
Едва договорила, нога ударилась о что-то твердое, Ольга взмахнула руками, подогнула колени, готовясь упасть спиной на землю. Но вместо этого тяжело, до искр из глаз плюхнулась на камень. Сжала зубы, чтобы не закричать от страха и боли, уткнулась лицом в колени и стала ждать. В голове была одна мысль:
«Получилось!» Бабка наставляла, что именно так, на последнем слове заговора надо сесть на камень, тогда все и получится.
Ольга ждала, прислушиваясь к своим ощущениям.
Сначала был только холод. От камня, как и полагалось, сквозило тянущим, влажным холодом. Ничего необычного. Потом снизу через копчик по спине поползла слабая волна тепла. Ольга вздрогнула. Через минуту тепло стало ощутимей, покалывало, словно острыми иголками. Мышцы спины сами собой напряглись, Ольга выпрямилась. Снизу уже пылало жаром, словно она сидела на жарко натопленной печи. Вдруг камень выстрелил струёй жгучего огня, он прошел насквозь от копчика через позвоночник в голову. Ольга ахнула, а от второго удара зашлась криком. В голове помутнело от боли. Третий, последний, взорвался в животе. Ольга скорчилась от конвульсий, разрывавших нутро на части. Тихо и протяжно, как умеют только бабы и насмерть раненные звери, завыла.