Юко глубоко вздохнула.
— Случилось что-то страшное. Я убеждена. — Последовал еще один вздох. — Профессор Миядзаки не выходит на связь.
— Подробнее, если можно.
— Понимаете, этого не может быть. В лагере постоянно дежурит связист. К тому же, сейчас уже вечер, все работы прекращены. Просто не может быть, чтобы никто не подошел к аппарату.
— А поломку аппаратуры ты исключаешь?
— Конечно! В лагере два спутниковых телефона. Возможна связь через Интернет. В конце концов, есть рация.
— Все молчит!
— Только не волнуйся. У тебя есть рация?
Юко недоуменно вскинула брови.
— Нет. Ах, вы не поняли… Я связалась по телефону с радиоцентром в Ногано, они постоянно запрашивали лагерь. Связи нет.
Максимов забарабанил пальцами по подлокотнику.
— И как давно нет связи? — спросил он. Ожидал любого ответа, но не того, что услышал.
— Со вчерашнего вечера.
Юко потупилась с видом провинившейся школьницы.
— И ты молчала? — Максимов чуть не сорвался на крик.
Юко вздрогнула.
— Я не была уверена, — пролепетала она. — Надеялась, что сегодня все нормализуется. Мало ли что может случиться в полевом лагере?
— Это точно! — злорадно вставил Максимов. — Во сколько точно был последний сеанс связи?
— В десять вечера по местному времени. Профессор просил встретить вас. Пообещал связаться позже. У нас традиция, один час перед отбоем отводится для переговоров с родными и близкими. Это придумал профессор. Стоимость звонка входит в расходы экспедиции.
— Очень мудро. О людях надо заботиться. Что дальше?
— Я ждала. Потом начала звонить сама. Звонила всю ночь. И еще утром. Потом встретила вас, хотела доложить профессору, но…
Юко всхлипнула.
— Так, только без слез, — предупредил Максимов. Девушка вдруг потянулась к нему, цепко схватила за запястье.
— Максим, помогите, прошу вас. Их убили. И меня убьют.
Максимов положил свободную руку на ее вздрагивающее плечо.
— Без паники. Места здесь дикие, но почему сразу — убили?
Юко настороженно оглянулась на дверь, придвинулась ближе, коснувшись коленями бедра Максимова. Прошептала:
— Из-за находки профессора Миядзаки.
— Т-с! — Максимов приложил палец к губам.
Непроизвольно обшарил глазами потолок. Он был на все сто процентов уверен, что номера им предоставили «крестовые» — нашпигованные подслушивающей аппаратурой. Даже если допустить, что в местном последыше КГБ остались специалисты, способные разобрать шепот на беглом английском, то в возможность контролировать радиообмен на японском (а на каком же языке общались между собой профессор Миядзаки и его секретарь Юко?) Максимов, при всех теплых чувствах к собратьям по СНГ, не верил. Вставал вопрос: кто сдал?