Он решительно поднялся, налил молока в стакан. Нарезал тонкими ломтиками хлеб и начал делать аккуратные бутерброды. Потом принял душ, побрился и, остановившись перед зеркалом, стал изучать свое лицо. Оно не было красивым, но в нем было то, что женщинам и мужчинам нравится значительно больше, – мужественность. Он не полнел и остался таким же жилистым, поджарым и мускулистым, с широкими плечами, плоской грудью и втянутым животом. Он носил кожаные пиджаки, потому что они ему шли. Мог быстро бегать, не чувствуя одышки. Прекрасно плавал, крепко держал в руках парус и весла. Каждое лето он проводил на озерах, и каждый месяц, проведенный на воде, на год продлевал ему молодость или по крайней мере на столько же оттягивал приход старости. Вообще он не думал о ней, у него не было для этого времени. Во всяком случае, рядом с женщиной ему еще никогда не приходилось ощущать парализующий страх слабости, ухода сил, гаснущего огня жизни. Он знал, что все решает не смерть, а именно этот момент, именно так для человека начинается умирание. Остановка сердца позднее, много позднее – это уже только формальность. Пустая формальность. Он не боялся ее, потому что не верил в жизнь без любви, даже упрощенной, биологической. Не верил в радость и тепло окруженной почетом старости. Он не хотел ее, он ненавидел безразличие, скрывающееся под маской мудрости. Он презирал поражения, неудачи, а чем, как не этим, была старость. Здравомыслие, трудоспособность, он был уверен в этом, присущи цветущему телу, а не увядающему.
«Эх, чего там еще думать. Как-нибудь проживу. Свое я сделал. Свое – не свое. Наше. По счету я получил. День, ночь – сутки прочь. Разве кто-нибудь живет по-другому?»
На работе он спросил сослуживца за столом напротив:
– Слушай, Михал, ты когда-нибудь что-нибудь планировал?
– Что?
– Жизнь.
Сослуживец оторвал голову от бумаг.
– Хочешь стрельнуть сотенную, да? – И после минутного размышления уже серьезно спросил: – Тебе нужны деньги? Решил жениться на Ирэне?
– Нет. Деньги мне не нужны. Я никогда не женюсь на Ирэне, – сказал он с неожиданной для него самого убежденностью.
– Для чего же ты так долго тянешь? Прости, что я вмешиваюсь не в свое дело.
– Ты прав. Слишком долго.
– Да, я планировал. Разное. Подсознательно. Как большинство людей. Поочередно: аттестат зрелости, институт, работа, женитьба. Все очень обычно. Можно ли назвать это планированием? Не знаю.
– Ну как прошел тираж?
– А, все-таки деньги! – рассмеялся Михал. – В каком-то смысле удачно. Конечно, человек всегда рассчитывает на большее. Но я не жалуюсь. Купил машину. В следующем году отправляемся на ней за границу. Сын учится хорошо.