– В парке кто-то есть. Детка, в парке кто-то есть!
– Это ничего, дедушка, – сказала я с гордостью. – Это ничего. Не бойся. Не бойся, не бойся, я уже все сделала, что нужно. За тебя.
– Что? Что ты сделала? – пробормотал он.
А в саду в это время начался ад. Выстрелы, лай собак, да, я это хорошо помню. Огромная тень мужчины в каске появилась на фоне стекла, мужчина выбил его автоматом и очередью сбил карбидку со стола. Впотьмах под свист пуль я побежала в столовую. Там был буфет… больше я дедушку уже не видела, – добавила она тихо, – никогда.
«Значит, он знал, – подумал капитан. – Знал, как все это произошло. Уцелел благодаря родству с Донэрами. Должно быть, Донэр в оккупированной Вене был силен. Сама фамилия подействовала. Теперь ясно, почему он не искал знакомых военных лет. Почему в конце жизни оказался в деревянном доме на Брудно, выжил из ума, не хотел иметь семью, родственников. Ребенок, которого он полюбил, принес в его дом ужасное несчастье. Преступление. Он мог жить один, у него была специальность. Очень хорошая специальность, которую к тому же он любил. Единственное, что у него осталось от прежней жизни, это страсть к коллекционированию».
Капитан заметил, что доктор Боярская устала. По прошествии стольких лет она сознательно, добровольно отдавалась в его руки. Никто никогда не смог бы разгадать загадку часовщика, если бы она этого не захотела, если бы решила защищать себя до конца. Кроме умершего Кропивницкого эта тайна была известна только ей. Она действительно его любила, хотя, по всей вероятности, плохо помнила, как и мать.
– Я много лет жила с сознанием, что выдала дедушку в руки гестапо. Это гестапо вошло в сад. А я думала, партизаны и что дедушка забыл про рычаг. Я уже понимала, что может произойти что-то плохое. И вот вы мне говорите, что его кто-то разыскал и убил. За что? Ведь это так ясно!
– Совсем не ясно, – строго ответил ей капитан. – Это только одна из возможностей. – Но сам не верил в свои слова, так как остановленные часы в доме часовщика говорили в пользу ее версии.
– Вернемся к человеку, который посетил вас в Люблине, – предложил он. – Кто это был, по вашему мнению?
– Один из тех, из партизан, – ответила она на этот раз с полной убежденностью.
– Это не вяжется с фактами. Все они погибли.
– И все-таки это мог быть только он! В противном случае чем вы объясните все мои последующие поступки? Убежала от почтенных людей. Учась в институте, работала нянькой, мыла окна, давала уроки, и всюду преследовал меня его взгляд. Я даже не писала людям, которые сделали из меня то, чем я стала. Боялась, что тогда он меня найдет. Только два раза я не выдержала. Замучила совесть. Когда защитила диплом. И вышла замуж.