– Думаешь, что все это от бухла?
– Ну, если не от него, то от чего же?
– Полина говорит, что это, может, чья-то злая аура... про какие-то там эманации разглагольствовала. Типа сглазили меня, что ли. Она же у меня повернутая на всей этой эзотерической терминологии. Иной раз такое завернет... Я однажды пришел к ней пьяный в жопель, а она как брякнет мне на пороге, что это, понимаешь ли, экзистенциальный кризис... что я витаю где-то в трансцендентных мирах. Я не выдержал и блеванул прямо на пороге.
В этот момент из спальни Свиридова вышла Лена, завернутая в одну простыню, и Фокин одобрительно прицокнул языком и пробормотал:
– Быстро сориентировался на новом месте, сукин сын...
Нельзя сказать, что новообретенная подружка Владимира сильно смутилась при виде постороннего мужчины. Более того, она отметила наличие в квартире Афони лишь легким кивком в его сторону и обратилась с упреком к Свиридову:
– Ты что же это не разбудил меня в семь, Вова? Я же из-за тебя опоздаю на работу, и мне влетит.
– Ничего, скажи Феликсу, что на тебя напали несколько живописных сексуальных маньяков, затащили в подворотню и там предложили диспут о творчестве Иосифа Бродского, – не поворачивая головы, проговорил тот. – Ладно... хочешь, я позвоню твоему шефу и скажу, что ты вырывалась и кричала: «Хочу работать!» – а я не пускал.
– Ой, не надо, – пискнула Леночка, испуганно посмотрела на Фокина и ретировалась.
– Еще один способ излечиться от кошмаров, – проговорил ей вслед Свиридов. – И вообще... я не понимаю, чего ты паришься, Афоня. По-моему, у тебя под боком такой образчик женщины, что пора бы уже у тебя отжимать...
Афанасий свирепо хрюкнул:
– Только попробуй...
* * *
Уже к вечеру контуры отработки Свиридовым гонорара очертились более или менее зримо: Владимир узнал, что господин Виноградов, он же Винни, собирается в казино «Имола».
Владимир начал готовиться к приятному и содержательному разговору с человеком, который мог вывести на след убийц руководства «Элизеума».
Или самому оказаться убийцей – все дело в том, с какой степенью заинтересованности спрашивать.
Прежде чем направиться в казино, Свиридов поспешил решить два вопроса, находящихся в тесном контакте друг с другом: одежда и внешность.
Разумеется, не следовало удостаивать «Имолу» посещением под оболочкой своего естественного облика, так сказать, в природном обличье. Впрочем, с этим проблем не возникало. Владимир всегда знал, что его актерские данные в сочетании с навыками очень даже приличного гримера и стилиста давали ему возможность утверждаться в любом облике – хоть деда-паралитика на инвалидной коляске. Впрочем, сегодня такой экстремальной внешности не требовалось.