Зал казино по своему дизайну и размерам не уступал иным московским заведениям подобного же игорного профиля. Задняя стена его, почти целиком застекленная, выходила на ночную Волгу, и оттуда открывался превосходный вид.
В полутемном зале, где свет разбрасывали лишь несколько неоновых мягких ламп и крутящийся фейерверк в самом центре казино, тем не менее не казалось темно. Напротив, полумрак навевал какой-то располагающий к неспешному отдыху уют. А, быть может, это настроение сообщала даже не звучащая, а как-то пропитывающая прохладный кондиционированный воздух легкая музыка. Причем непонятно было, откуда она исходила, потому как эффект присутствия имелся, а никаких колонок или иных источников не было и в помине.
Разумеется, это обстоятельство никого не занимало, равно как оно не занимало и Владимира, уже прекрасно вжившегося в образ степенного, спокойного и солидного мужчины средних лет.
Он взял бокал с подноса подошедшей девушки, обносящей легкими алкогольными напитками посетителей казино, а потом подошел к рулеточному столу и сделал минимальную ставку. И проиграл.
Впрочем, это нисколько не огорчило Владимира: настоящая игра должна была начаться позже.
Виноградов появился через несколько минут.
Это был среднего роста шумный толстяк с целой свитой лиц криминальной наружности. Он направился к бильярдным столам, уселся прямо на один из них и громогласно потребовал чего-нибудь закусить.
Судя по тому, как мгновенно и подобострастно его обслужили, он был здесь частым и желанным клиентом. И это несмотря на то что казино – не место для пожирания пищи.
А Виноградов ее именно пожирал. Причем так, словно его не кормили двое суток.
Он ожесточенно работал челюстями, время от времени что-то рявкая в зажатый между плечом и маленьким ухом сотовый телефон. Рядом с ним сидел амбал и синхронно двигал могучей челюстью, достойной иного питбуля.
Свиридов допил шампанское, поставил его на поднос официанта и, подойдя к группе господ, только что начавших играть в русский бильярд, непринужденно предложил партию c хорошей ставкой.
Его предложение неожиданно было принято.
В то же самое время к Винни, который продолжал свою ночную трапезу, подошел человек в черном костюме и, наклонившись к самому его уху, негромко произнес:
– Анатолий Ильич, будьте любезны... вы понимаете, у нас серьезное заведение, так что не могли бы вы кушать в другом месте? Скажем, перейти на второй этаж?
Виноградов поморщился. Потом отставил от себя прибор, вытер руки салфеткой и, швырнув ее одному из своих людей, ответил: