– Ты хочешь мне что-то сказать, Витя? – спросила она мягко.
Кянукук молча вертел в руках стаканчик с бумажными салфетками.
– Что-нибудь важное, да? – участливо спросила Таня.
– Что-нибудь задушевное? – уже с фальшивым участием спросила она. – Что-нибудь лирическое? – Она уже не могла бороться с раздражением, с презрением к нему. Ее оскорбляли его серьезность и меланхолия. Ишь ты, что вообразил, шут гороховый!
А он хотел сказать ей: «Ты словно из романов Майн Рида, ты прекрасна и далека. Но я хочу приблизиться к тебе и совершать рыцарские поступки ради тебя. Я совсем заврался, и, честно говоря, мне очень страшно быть одному, но если бы меня прострелили пистолетными пулями, ты положила бы полотенце мне на лоб. Ведь правда? Или нет?»
– Может быть, ты влюблен в меня? – резко спросила Таня и дернула его за рукав.
Он понял, как она взбешена, улыбнулся своей собачьей улыбкой и запел:
– «Он был титулярный советник…»
Она нахмурилась. Он понял, что опять не угодил. И рассмеялся обычным гулким смехом.
– Нет, нет, мое сердце отдано…
– Лилиан! – облегченно засмеялась она и погладила его по плечу.
Теперь все встало на свое место, и она уже могла проявить к нему обычное насмешливое участие.
– У тебя, должно быть, плохо идут дела, Витя? Скажи, ты еще не устроился радиокорреспондентом? Что говорит тот человек, который так же, как и ты, в молодости был одинок?
– Он хочет послать меня учиться в университет.
– В какой еще университет?
– В Мичиганский, – спокойно сказал Кянукук. – В порядке культурного обмена.
Таня вытаращила глаза.
– Что ты такое говоришь, Витя?
– Да, да, в Мичиганский. Сейчас как раз проходят необходимые формальности.
Она вздохнула.
– А живешь ты по-прежнему у Лилиан?
Кянукук почесал затылок.
– Нет, ведь мы в размолвке. Сейчас снимаю комнату в одной интеллигентной семье. Все удобства, белый телефон, представляешь? Одна беда, хозяйка сумасшедшая женщина. У нее гниет нога.
– Да, да, понимаю, – кивнула Таня. – Помирись с Лилиан.
– Конечно, помирюсь, но я считаю, что мужчина должен быть самостоятельным. Сейчас я занимаюсь обменом на Минск. Меня попросили помочь. Очень сложная история – тройной обмен.
Старые, больные, интеллигентные люди. Обратились ко мне за помощью, как к сыну. Это очень сложная история, но в результате, понимаешь ли, Таня… В ре-зуль-та-те у меня будет своя комната, резиденция, так сказать. Здесь, в замечательном районе, возле парка. Комната с антресолями, с камином.
Представляешь, я сижу перед камином, ноги покрыты пледом, глоток виски, читаю Бомарше и подбрасываю полешки, а?