Шутки почему-то смолкли, воцарилось секундное молчание, все смотрели на Олега и высокого. Должно быть, что-то было между ними, далекое, но незабытое. Светлыми глазами Олег взглянул на высокого. Тот недобро усмехнулся, выбрался из толпы и зашагал прочь. Олег подошел к Тане.
– Ужасно ты выступала, Танюша, – улыбаясь, сказал он.
Они все шли и шли куда-то по институту, и Олег шагал рядом, взяв ее под руку, гордый и прямой. Они вышли из института вдвоем.
– Кажется тебя не очень любят здесь, – сказала Таня.
Олег оглянулся на здание института.
– Осточертел мне этот детский сад, – проговорил он.
– Сопляки несчастные.
Они пошли через парк. Было морозно, снег скрипел под ногами, меж сосен мелькали яркие планеты.
– Я хочу пригласить тебя поужинать у нас. Я предупредил, домашние ждут, – сказал он.
Таня ответила, что зря он это сделал, она не пойдет.
– Оставьте меня, Олег, пожалуйста, – попросила она.
Лопнуло тогда его напряженное спокойствие, и, чуть не крича, он стал уверять, что измучился без нее уже окончательно, что дальше так не может продолжаться, что она перевернула всю его жизнь.
– Да пойми же ты, наконец, что я в тебя влюблен! – вскричал он.
Она ответила, что ничем не может ему помочь. Они шли по мохнатым лунным теням, по пятнам сверкающего лунного снега.
– Сириус? – спросила она, показав на созвездие.
Он закричал, что Сириус, что это гнусно, жестоко, что для всех у нее есть жалость, кроме него. И неужели из-за того дикого, нелепого случая, в котором никто из них совсем не виноват…
– Послушай, оставь ты меня. Разве ты не видишь – ночь-то какая, – сказала она.
Он повернулся и побежал назад, яростно и легко унесся от нее по аллее.
Луна была с маленькой, еле заметной ущербинкой. Она огибала сосны, вежливо плыла над Таней, пока не спряталась в елках.
Таня остановилась, чтобы разглядеть планеты. Парк кончался, уже был виден трамвай и огоньки такси.
Таня побежала, ей почудилось вдруг, что на трамвайной остановке может оказаться Марвич. Так ей всю зиму казалось – вот-вот из-за угла вывернет Валька в своем обшарпанном пальто.
Ах, да, теперь ведь он новое пальто себе купил. Наверное, какое-нибудь дурацкое венгерское пальто.
– Ерунда, – сказал молодой человек в темных очках другому молодому человеку в свитере. – В том фильме, о котором вы говорите, ничего нового нет. Элементарное раздвоение личности, вот и все.
Свитер стал возражать, но темные очки уже склонились к Тане.
– А вы, Таня, как считаете?
– Мне-то какое дело? – дернула Таня плечиком.
Очки одобрительно пожали ее руку.
– Вы очень умны. Я много слышал о вас. Очень хочу стать вашим другом.