Шамраев (вполголоса Тригорину). Знакомый текст, где-то я его уже слышал. Это из какой-то пьесы?
Тригорин (кивнув). Евгений Сергеевич, а знаете что, давайте-ка лучше я. У меня там в повести описан проницательный сыщик. Попробую представить себя на его месте.
Дорн (усмехнувшись). Сделайте милость, а то я не знаю, как и подступиться.
Тригорин. Подступимся по всей дедуктивной науке.
Медведенко (заинтересованно). Какой науке? Дедуктивной? Я про такую не слыхал. Верно, какая-нибудь из новых.
Тригорин. На самом деле это только так говорится, что наука. Обычная наблюдательность и умение делать логические выводы.
Дорн. Наблюдательность – это превосходно. Вот объясните-ка мне одну штуковину. Вы давеча сказали, что у вас с криминальной повестью «никак не выходило». Так? Я не ослышался?
Тригорин (нетерпеливо). Про литературу поговорим после. Сначала, если не возражаете, давайте выясним, кто убил Константина Гавриловича. И тут бросается в глаза одно любопытное обстоятельство…
Шамраев. Какое?
Тригорин. Самое примечательное в этой истории – фокус с взорвавшимся эфиром… Скажите, доктор, а почему ваш саквояж оказался в той комнате?
Дорн. Когда я приехал, Петр Николаевич лежал там, в креслах. Я осмотрел его, а саквояж остался.
Тригорин. Получается, что убийца об этом знал. Мы же – Ирина Николаевна и я – приехали совсем недавно, в спальню не заходили, и о существовании вашего саквояжа, тем более о склянке с эфиром знать не могли. Логично?
Дорн. Не вполне. Вы могли увидеть саквояж в момент убийства или сразу после него и действовать по наитию.
Тригорин. Увидеть небольшую черную сумку в темной комнате? Что-то я такое читал из китайской философии, сейчас не вспомню.Там ведь только лампа горела в углу. К тому же мало было увидеть сумку, нужно было еще сообразить, что это аптечка и что в ней может быть эфир. А пороховой дым еще не рассеялся, булькает горячая кровь, и в любую минуту могут войти. И потом, кто из присутствующих имеет достаточно химических знаний, чтобы устроить этакий трюк? Я, например, только от вас узнал, что нагретый эфир, смешиваясь с кислородом, образует какую-то там смесь. У меня в гимназии по естественным наукам была вечная единица. Что до Ирины Николавны, то она вряд ли способна припомнить даже формулу воды. А вы, Петр Николаевич?
Сорин. Отчего же, помню: аш два о. Впрочем, этим мои воспоминания о химии, пожалуй, исчерпываются.
Тригорин. Так я и думал. Марья Ильинична, насколько я слышал, получила только домашнее воспитание…
Шамраев. Но очень приличное, уверяю вас! Я сам учил Машу всем предметам.