Изабелла сокрушенно покачала головой и зацокала языком:
– Ты едешь в Лондон, чтобы найти себе мужа, верно?
– Этого хотят все. Кроме меня.
– Значит, твое дело – найти мужа, – заявила Изабелла. – Но как же ты собираешься его искать, если вся горишь от страсти к этому мужчине?
– Не знаю, – прошептала Блу. Через два-три дня они должны были достигнуть Темзы. Плавание подходило к концу. Но стоило Блу только подумать о том, что придется попрощаться с Герцогом, как грудь сдавливало, словно на ней все еще был проклятый корсет, и становилось трудно дышать. – Он как будто околдовал меня.
– В таком случае тебе надо соблазнить этого Герцога, – сказала Изабелла. – Когда же твоя страсть пройдет, ты сможешь заняться делом.
Стоя в темноте, Томас курил ароматную сигару и смотрел в окно на пенную струю кильватера, отливавшую серебром в лунном свете. Что-то произошло, когда он прикоснулся к Блу. Это какая-то мистика… Господи, если бы Моутон вовремя не подоспел, то он, наверное, овладел бы Блузетт прямо на палубе. Никогда в жизни он не испытывал такого острого желания обладать женщиной, как в тот миг, когда стоял рядом с Блу Морган. Возможно, всему виной ее взгляд или внезапно вспыхнувшая страсть, которую он вдруг заметил в ее глазах. А может быть, так подействовали на него ее запах, ощущение ее близости.
Но ведь в его жизни были и другие женщины с прелестными глазами, были и другие мгновения страсти и близости, и все же он никогда не испытывал подобного чувства. Пригладив волосы, Герцог сел за стол и, не выпуская изо рта сигары, потянулся к графину с вином. Блу Морган обладала живостью, непосредственностью и поразительной наивностью и чистотой, и все это оказывало на него какое-то завораживающее действие. Она совершенно не походила на женщин, которых он знал прежде. Накануне вечером Блу появилась на палубе в бриджах и рубашке – ей хотелось вскарабкаться вверх по вантам до самого марса чтобы оттуда первой увидеть утесы Дувра. Такое не забывается. Ни у одной из его знакомых женщин не хватило бы храбрости на подобное безрассудство. А кому из них пришло бы в голову скинуть туфли и станцевать зажигательную джигу с матросами? Мет, никогда прежде он не встречал такой бесхитростной, открытой и искренней женщины.
Когда раздался осторожный стук в дверь, Томас сразу же понял, что это – она. И он безошибочно почувствовал, зачем она пришла. Уронив голову на руки, Томас тихо застонал. Когда он открыл дверь, Блу не сказала ни слова. Глядя в ее молящие глаза, он чувствовал, как тело его сковывает мучительная боль. Никогда прежде он не испытывал такого сильного желания, как сейчас. Томас коснулся подбородка Блу и сокрушенно покачал головой.