Электричества в доме, судя по всему, не было, поэтому комната, в которой я оказался, освещалась восемью факелами, издававшими тяжелый, густой запах. Когда я вошел, жрец оторвался от созерцания шара и жестом указал мне на каменную скамью напротив. Я сел и почувствовал легкое головокружение, видимо, от царящих здесь ароматов. Тело расслабилось само собой, веки отяжелели, сердце стало биться отчетливее, но медленнее. Мне казалось, что я ощущаю каждую клеточку своего тела.
Наконец непроницаемый Берос посмотрел мне в глаза и спросил:
— Как ты себя чувствуешь?
— Все нормально, — ответил я, пытаясь отвести взгляд от темных бездонных глаз жреца.
— Великий Молчащий примет тебя, но сначала мы побеседуем.
Он встал, достал из сундука, стоявшего у него за спиной, какой-то предмет в форме пирамиды величиной со спичечный коробок и поставил на стол передо мной. Затем взял с полки хрустальный шарик и подошел ко мне. Чиркнув спичкой, Берос зажег пирамидку, которая, потрескивая, начала гореть таким ярким белым пламенем, что слепило глаза. Берос, не говоря ни слова, поднял шарик на уровень моего лица, и я почувствовал, как мой взгляд словно приковало к этому сверкающему шару. Постепенно мной овладело какое-то странное состояние. Комната словно исчезла. Исчезли все предметы, исчез жрец. Я не чувствовал своего тела, и только сознание как бы парило в сверкающей белой бездне. Наконец, бездна приобрела голубоватый цвет. Откуда-то сверху раздался тяжелый голос:
— Чего ты хочешь? К чему стремишься?
— К справедливости, — машинально ответил мой голос, который я слышал как бы со стороны.
Голубой цвет становился все ярче и наконец превратился в синий. Время от времени в синей бездне вспыхивали и гасли золотистые точки.
— Что есть справедливость в твоем понимании? — продолжал голос.
— Равные права.
— Ты любишь деньги?
— Не задумывался.
— Славу?
— Равнодушен.
— Власть?
— Да, — честно признался я.
— Тебе доставляет удовольствие повелевать себе подобными? — голос стал пронзительным, и каждый звук его как бы вызывал какую-то вибрацию света.
— Мне нравится управлять ситуацией.
— Тебе доставляет удовольствие власть над себе подобными? — настаивал на точном ответе голос.
— Нет, — несколько раздраженно прозвучал мой голос.
Внезапно синий цвет побледнел, превратился в размытый голубой, и мое находящееся вне тела сознание увидело картины, которые сменяли друг друга, как кинокадры. Опять, как и в прошлый раз, появлялись сцены из моего детства, некоторые давно забытые, некоторые вообще незнакомые. Но я видел себя ребенком, общавшимся с родителями, с товарищами во дворе и в школе, И каждая сцена показывала обиды, которые я терпел от окружающих. Вот отец выгоняет меня из комнаты, в которой он беседует с какими-то незнакомыми мне людьми. Выгоняет за то, что я вмещался в разговор и потребовал к себе внимания. Мне года четыре, не больше. Вот мать не разрешает мне оставить дома щенка, которого я подобрал на улице, и я рыдая, несу его во двор и оставляю в чужом подъезде. Мне (это я четко запомнил) пять лет. Вот приятели насмехаются надо мной, потому что я не могу влезть на дерево, а я, обдирая локти и коленки, пытаюсь вскарабкаться по толстому сосновому стволу. Я уже в первом классе.