"О чем ты говоришь, глупец? Мое потомство не выживет. Зачем же мне позволять сожрать себя?"
Альхейм закашлялся. Поди пойми восьмилапых - то говорят, что быть пожранным самкой после сношения высшее счастье воина, то удивляются, зачем это надо. Чважи вдруг начал рассказывать что-то, чего человек понять не мог. Он выражался незнакомыми Альхейму импульсами, передающими странные, непривычные ощущения. Мало что понимая, гвардеец тем не менее старательно прислушивался, и в какой-то момент ему стало казаться, что он разгадал тайну души чужой расы… Как это прекрасно - служить Повелителю, умереть за него, или, если повезло, умереть оставив потомство. Душа чужой расы.
Именно так победили в Эпоху Войны смертоносцы, они узнали секрет человеческой души. Отец как-то рассказывал детям одну сказку, там рассказывалось о Великом Предательстве… Какой-то человек перешел на сторону пауков и выдал им какой-то секрет. Альхейм не помнил подробностей, да и глупая сказка - какой же у людей секрет? Если бы он был, гвардеец бы тоже его знал. Секрет, которого нет. Это показалось забавным, Альхейм рассмеялся и едва не свалился с Чважи.
"Ты уснул," - осуждающе произнес паук. - "Ты не можешь выдержать сутки без сна? Плохой же из тебя гвардеец. Протяни руку, я выпустил паутину."
- Зачем? - не понял Альхейм.
"Привяжись ей, я сделал нить клейкой. Если ты не можешь не спать, спи на ходу."
- И как я сразу не догадался! - расстроился гвардеец.
"Ты глуп," - легко нашел объяснение Чважи.
Альхейм не стал спорить с этим очевидным фактом. В темноте он нащупал конец нити, потянул ее, тонкую, но прочную, покрытую клеем, и кое-как закрепил себя в седле. Поза получилась не слишком удобной, но ему было уже не до мелочей.
- Прости меня, Чважи, я просто очень устал… - успел произнести Альхейм.
Солнце нагрело закрытые веки, раскрасило их в ярко-алый, будоражащий цвет, по которому к тому же поплыли разнообразные пятна. Альхейм попытался отвернуться, но что-то не пустило его. Он заслонился ладонью, сморщился.
"Проснись," - потребовал Чважи.
- А?.. - простонал гвардеец.
В его мозге медленно гасли образы приятелей-медоносов, вместе с которыми он бежал по длинным, узким ходам улья, натыкаясь на стены, задыхаясь от дыма.
"Проснись!"
Альхейм попытался сесть, вспомнил про удерживающую его паутину. Пришлось достать нож, разрезать прочные нити. Паук расположился на относительно ровном месте между двумя холмами, утвердив лапы между корней деревьев.
- Тебе это пригодится, да? - гвардеец протянул смертоносцу скомканную паутину, тот сразу захватил ее хелицерами, чтобы возобновить внутренний запас. - Где мы?