Шея ныла, как будто по ней прошелся небольшой паровой каток. Полунин попытался достать до больного места, но оказалось, что сделать этого он не может – на заведенных за спину руках были наручники. «Какой-то дурной сон», – покачал он головой и открыл глаза. Боль в шее не исчезла, и руки не стали более свободными. «Черт возьми, где это я?» Он обвел глазами просторное полутемное помещение. Вокруг возвышались деревянные стены, а сверху проходила толстенная балка, на которую опирался потолок. На балке, на длинном белом проводе болталась пыльная лампа. В нос ударил запах свежескошенного сена, на котором он лежал. Владимир попытался сесть, и с третьей попытки ему это удалось. Он был в светлых брюках и белой сорочке с коротким рукавом, то есть в той же одежде, в которой его похитили. Сквозь небольшое зарешеченное окно без стекла пробивался сумеречный свет.
Подогнув под себя ноги, Полунин поднялся и, пока еще было светло (он почему-то сразу определил, что сумерки вечерние), принялся осматривать сарай. Кто и зачем его сюда привез, было сейчас неважно. Выяснением этого можно будет заняться позднее. Главное – выбраться отсюда. Он попробовал плечом на прочность стены и понял, что их не проломить. Массивная дверь была заперта снаружи и не поддалась, когда он налег на нее всем телом. Окно находилось на высоте почти двух метров, да и доберись он туда – все равно через него не пролезть. Но он мог хотя бы посмотреть, где находится, если как-то забраться повыше. «Не может такого быть, чтобы в сарае не нашлось чего-нибудь подходящего», – решил Полунин, во второй раз обходя помещение.
В дальнем углу действительно валялся старый молочный бидон, который можно было использовать в качестве приступки. Владимир ногами подкатил его к окну и попытался поставить стоймя, когда снаружи загремел засов и дверь распахнулась.
Он резко обернулся, готовый к самому худшему, но тут же понял, что пока с ним ничего такого делать не собираются. В дверях стоял крепкий парень среднего роста то ли в длинных трусах, то ли в широких бриджах, кожаных сандалетах на босу ногу и тонкой цветастой рубахе навыпуск. На голове, совсем не по погоде, красовалась черная вязаная шапочка, натянутая до самого подбородка, в каких спецназовцы выходят на задание. Израильский пистолет-автомат «узи» болтался у бедра на ремне, перекинутом через плечо.
– Ну чё, фраер, очухался? – усмехнулся парень. – А мы уж думали, что ты копыта откинул.
– Я еще тебя переживу, придурок. – Полунин не спеша пошел в сторону двери.
– Тю, тю, тю! – Парень поднял «узи», направив его Полунину в живот. – Стой на месте и не дергайся.