– Это уже лучше, – довольно усмехнулся Алексей Ильич, – считай, что я согласен. Но это не означает, что я буду у вас «шестеркой», – мрачно процедил он, сделав неприступно-гордый вид.
– Шеф тебя уважает, – мягко возразил Шамиль, – тебе это известно. Иначе стал бы он повышать ставки.
– А куда ему деваться? – не унимался Алексей Ильич. – Такого, как я, он не найдет. Ладно, заметано. Дело сделано, настало время поразвлечься...
– Берешь Женьку? – небрежно спросил он Шамиля. – Она знатная мастерица...
Шамиль кивнул.
* * *
Светлана провалилась в липкое забытье. За последние два дня она спала в общей сложности не более семи часов. Никто не знал, где Владимир, и она, привыкшая к тому, что Полунин всегда ей по несколько раз звонит с работы и предупреждает, что задержится, если в этом была необходимость, не могла найти себе места. Сегодня она заснула только под утро. Антон был у ее мамы в гостях. Он весело проводил время на речке, купаясь и играя со сверстниками. Мать Светы жила неподалеку от города, держала хозяйство. Был у нее и пес Боцман, предмет обожания Антона. Он сам кормил собаку, что не могло не радовать его родителей, ведь сын приучался к ответственности. Светлана еще раз порадовалась, что мальчик в деревне, будь он здесь сейчас, замучил бы ее вопросом «где папа».
Она чувствовала себя совсем беспомощной, и если порой опасности и вообще беспокойная жизнь мужа заставляли ее собираться и быть готовой к сопротивлению трудностям, то на этот раз она с ужасом для самой себя констатировала, что отсутствие Полунина гибельным образом сказалось на ее физических и моральных силах. Тревога изматывала ее, неизвестность отупляла. Она звонила Болдину, но его не было на месте, звонила Батурину, но тот и сам ничего не знал.
Ей снилось, как они все вместе идут куда-то сквозь золотое поле пшеницы. Именно – сквозь. Потому что колосья, подобно расплавленным солнцу теням, проскальзывали сквозь них, убегая назад, и игриво колыхались при этом. Жидкое золото лучей обливало их лица, выстилало разогретой парчой влекущую даль. Казалось, этому шествию не будет конца. Голоса, похожие на цоканье катящихся по металлическому подносу золотых колец, наполняли воздух звенящим смехом. Кто это там впереди? Из густого золота колосьев выросла золотая голова. Да это же Болдин! Что он там делает? Они шли и шли, поспешая смеющемуся Славке навстречу, а он все отдалялся. И тогда сердце Светланы сжала клещами непонятная боль. В ней была некая ускользающая мука, то и дело перетекающая в надежду. Она хотела позвать Славку, но увидела недовольное лицо мужа, с которого сбежала золотистая патина лучей. Она хотела сказать Владимиру, что, наверное, Болдин их не видит, что нужно окликнуть его. Но в глубине ее сознания, едва она взглянула на Полунина, зародилось жуткое отчаяние. Она поняла, что они не догонят Славку. Тем более что он их видел, улыбался и если бы хотел встретиться с ними, то, конечно же, остановился бы или побежал к ним. Антон вырвался и полетел через поле, что-то выкрикивая на бегу. И теперь уже нужно было бежать за Антоном. «Вернись!» – кричало нутро Светланы, в то время как голос проваливался в темную бездну немоты.