– Скорее думай, а то воспитательница нас увидит, – попросил малыш.
Это помогло парню решиться. Ганга подвинулся, расчистив небольшой пятачок рядом с собой, и махнул ребенку заходить. Мальчик юркнул под стол и уселся на корточки. Вместе оказалось так тесно, что Федя понял, слишком глубоко дышать не стоит, дабы выпирающие от вдоха бока не выглядывали из-под стола. Мальчик оглядел свое временное убежище и остался доволен.
– Здесь уютно, – заметил он. – Лучше, чем дома. И жвачка есть.
Он поковырял ногтем у края деревянной доски, на которую какой-то запасливый ребенок прилепил изжеванную резинку, и бросил серый комочек в рот. Выражение любопытства на лице сменилось удовольствием.
– Это лучше, чем манная каша, – пережевывая, сказал малыш. – А я знаю, кто ты. Ты – Маманович, наш новый дворник. У нас дворников много было, только они под столами не жили. А ты теперь здесь всегда будешь?
Размышления вслух ребенка прервались неожиданно. Шумная толпа детворы вырвалась наружу из помещения санузла и стала занимать места за столами. Перед взором Ганги возникли и повисли на маленьких стульчиках детские ножки: и опрятненькие в беленьких носочках и чистеньких туфельках, и с грязными разводами на икрах, и с болячками на коленях, и с собранными гармошкой у щиколоток гольфиками. Все эти ножки ерзали, устраивались поудобнее, раскачивались взад-вперед, покушаясь на неприкосновенность будущего защитника закона. Пришлось вспомнить занятия по рукопашной, а именно тему номер пять: «О тактике непротивления и приемах уворачивания от нападения». Семь раз удалось выказать чудеса, извиваясь в узких рамках ограниченного пространства. Причем делалось это без единого лишнего звука. Федя извивался, словно угорь на сковородке, приводя тем самым в восторг своего нового знакомого, которого словно специально обходили стороной непоседливые ноги.
– Семь – ноль в нашу пользу, – подсчитывал он очки. У малыша округлились глаза, в которых смешались благоговейное восхищение и азарт заядлого болельщика. – Восемь – ноль.
Черт, какой досадный хук!
Когда две пары сандалий и одна кроссовка решили одновременно заехать в Гангу с трех разных сторон, парня подвела реакция вкупе с возможностями тела. Изогнуться ломаной с тремя перегибами даже сама Костоломова не смогла научить своего подопечного. Кроссовка целенаправленно впечаталась в покрывшийся бусинками пота лоб и в изумлении замерла.
Федор с малышом тоже постарались не двигаться и по возможности не дышать. Рядом с коленками появилась кудрявая голова, заглянувшая под стол и торчащая вверх ногами.