– Вы так играете? – поинтересовалась голова.
– У нас сельезное дело, не мешай, – отрезал Федин знакомый. – Мы плячемся от Лидии Алкадьевной.
– А-а, – понимающе протянула голова и исчезла, поднявшись наверх.
Ганга облегченно вздохнул. Пронесло! Он уже думал, сейчас мальчишка закричит, испугавшись большого дядьки, воровски спрятавшегося под столом. А тогда прибежит воспитательница – и прощай неуловимый ингредиент. Выскользнет опять из-под самых рук, издевательски похихикав в лицо.
– А там Сухоруков дворника привел. Он тоже манную кашу не любит, – раздалось над столом. – Они вдвоем под столом сидят.
Вот этого говорить не следовало. Детские души не менее любопытны, чем женские, только цель у их любопытства значительно разная: женщина старается быть в курсе всех событий, чтобы с упоением растрезвонить подругам последние сплетни, а ребенок сует свой нос во все щели ради того, чтобы развиваться и узнавать новое. Исключительно по этой причине, а не по какой другой, под крышкой стола стали появляться и исчезать детские головки, крайне заинтересованно окидывающие взглядом Федора.
С разных сторон стола полетели фразы:
– Это теперь его домик будет?
– Давайте, мы о нем будем заботиться. Как о Хомке, хомячке.
– А чем дворников кормят?
– В зооуголке есть корм для рыбок.
– А ты будешь нашим Хомкой?
Ганга, сложенный втрое под маленьким столом, давно отлежавший левую руку и ногу, безнадежно уронил голову на холодный линолеум, издав протяжный, мучительный стон.
– Дети, как вы ведете себя за столом? – прозвучал голос воспитательницы.
Федор уже и забыл, что в заведении, подобном детскому саду, может оказаться взрослый. Только теперь он обратил внимание на то, что за все время общения с детьми он ни разу не услышал голоса воспитательницы.
Вероятнее всего, она выходила из комнаты, хотя парень утверждать этого не стал бы. Итак, девушка задала вопрос.
– Сядьте все ровно.
– Не выдавайте нас, – шепотом попросил противник манной каши.
– Не шамневайся, – заверила полненькая девочка с отсутствующими двумя передними зубами. – Не жаложим.
Дети сдвинули коленки, выпрямили спинки, замерли. Их идеальная поза напомнила Феде занятия по строевой подготовке в школе. Как жалко было ребят, с раннего возраста вкусивших терпкий вкус дисциплины.
В группе повисла тишина. Напряжение охватило Гангу, и струйки пота защекотали по спине. Он посмотрел на своего соратника, с философским спокойствием пережевывающего жевательную резинку, и восхитился его самообладанию. Ни один мускул не дрогнул на мужественном, бледном лице малыша. Не то что у Ганги, мучимого нервным тиком.