– Сергей Антонович, ситуация неоднозначна, – сказал я. – Полагаю, что вы поспешили с вашим решением.
– Аргументы? – тут же отреагировал Челобанов.
– Все дело в том, что, по той информации, которую я получил от официантки, в соседней комнате лежит, скорее всего, психически больной человек. В противном случае мы имеем дело с совершенно странным явлением, не часто встречающимся в нашей жизни.
Я рассказал Челобанову о странных видениях лысого постояльца по имени Алик и о его оригинальной методике ухаживания за женщиной.
– Скажите, Сергей Антонович, – спросил я, – вам когда-нибудь приходило в голову подойти к женщине и начать ухаживать за ней, используя подобную аргументацию, связанную с эротическими позициями?
Челобанов сморщил лоб и задергал левой бровью, вспоминая, видимо, эпизоды своей жизни. Через несколько секунд его мозговой компьютер, пробежав по всем многочисленным файлам любовной директории винчестера, выдал в командной строке ответ, что такой файл не найден. Что Челобанов и подтвердил в словесной форме:
– Нет, не приходило.
– Я полагаю, есть смысл послушать пострадавшую сторону, – заметил я.
– Но как это сделать?! – воскликнул Челобанов. – Он, говорят, без сознания и чуть ли не при смерти.
– Кто это вам сказал?
– Сотрудники – сантехник и горничная. Они ссылались при этом на вас.
– Бросьте вы, все это ерунда, – отмахнулся я. – У него легкое сотрясение мозга, и через два дня он будет в полной форме. Может быть, останется лишь шишка на голове. Да и той через неделю не будет...
Я поднялся со стула и прошел в спальню. Вынув из саквояжа маленький пузырек с нашатырным спиртом, я открыл его и поднес флакончик к носу лысого. Алик нервно задергал носом, резко отдернул голову и открыл глаза.
– Ну вот, все нормально, – констатировал я.
Алик смотрел на нас и на окружающую обстановку слегка удивленным взором.
– Где я? – спросил он.
– Не волнуйтесь, – произнес я. – Вы в надежных руках, и если вы сейчас нам все откровенно расскажете, мы гарантируем вам, что не будем раздувать это дело.
– Какое дело? – испуганно спросил Алик.
– Как это какое?! – делано-удивленно спросил я. – Полчаса назад вы прилюдно пытались изнасиловать официантку. Этому есть масса свидетелей, пострадавшая понесла тяжелый моральный ущерб.
– Минуточку, минуточку! – услышал я голос Челобанова сзади себя.
Я резко повернулся к нему и, выразительно моргнув, произнес:
– Да, Сергей Антонович, в основном моральный... И тем не менее, она грозится подать в суд и сегодня же отослать письма близким этого джентльмена, – я указал на Алика, – с подробным описанием его действий.