Бородатый мужиченыш на тачке между тем улыбчиво поздоровался и стал объяснять:
— Уж не ведаю, что и за попутчик такой у меня был. Тать нощной или пословный человек, не инако, — закричал он мне, подмигивая. — Пристал ко мне у млина: подвози да подвози! Тьху! (Старик сплюнул и снова подмигнул).
— Не ори, папаша, — не в лесу, — сказал я, переводя взгляд на верхушки дерев.
— И все-то он от людей хранился, за бочки кутался, — шепотом продолжал подмигивающий старикан. — Вота: ногату[46] мне подсунул, да быть мне нему и за его попутствие ни единому лешему не речи… А мне что? Я молчу себе…
— Во-во, папаша, это ты здорово придумал. Помолчи еще разок. Уж больно у тебя это ловко получается, — посоветовал я, наметанным глазом оценивая конфигурацию бочек на телеге. — Это чего? — спросилось вдруг, глядя на бочки.
— Где? — Старик страшно заинтересовался и круто обернулся через плечо. — А-а-а, это телега, — сказал он несколько разочарованно.
— Ясно. — Я удовлетворенно кивнул. Из лесу послышался отдаленный крик и глухие высказывания: мои мальчики беседовали с незнакомцем. Старик тоже прислушался, но вдруг вздрогнул, будто вспомнив о судьбоносном:
— Да! А меня ведь Порхеем зовут! Из Калинцева починка, бортника Гонялы дед!
Я просто ушам своим не поверил. Встретить деда Порхея — это подарок судьбы, я считаю. Захотелось вдруг сердечно обнять старика! Радостно улыбаясь, я представился и протянул ему визитку. Между тем лесные голоса приближались — вынырнув из-за кучи бурелома, в поле зрения возник Гай, а за ним и Травень, тащивший кого-то за ноги по земле. Жертва была всячески обвязана веревками и покрыта в отдельных местах отпечатками босых, но грязных ног.
— Эво: самого Берубоя споймали! — выдохнул Травень, гордо улыбаясь и прислоняя тело к колесу телеги. Втайне наслаждаясь абсурдом ситуации (имя Берубоя я слышал впервые), я властно приподнял брови. Потом (не менее властно) опустил веки и приказал немедленно развязать свежепойманного гражданина Берубойского, усадить, если это еще возможно, на стул и предложить чаю.
— Видите ли, гражданин Берубоев, — обратился я к подозреваемому, в глубине души недоумевая, что мне от него нужно. — Вы должны понимать, что попали в серьезную организацию. У нас крайне много дел, потому что ползает еще по нашей многострадальной земле недобитая контрреволюционная гадина. И мы, сотрудники органов, в своей нелегкой работе рассчитываем, гражданин Берубоев, на вашу деятельную помощь. Чем скорее вы признаетесь в содеянном, назовете соучастников и организаторов известных вам противозаконных действий, тем скорее окажетесь снова в кругу семьи.