— Все ли сделано, как я просил?
«Голос — гладкий гололед», — отметил наследник Зверко.
— Вы стали говорить довольно дерзко, любезный Берубой, — перебил другой голос, быстрый и ясный, хорошо знакомый. Это князь Лисей насмешливо поднял острую бровь. — Будьте почтительны. Не забывайтесь. Как простого смерда, я не удостаиваю вас ответом. Но — как эмиссару моего друга Степана Тешилова могу сообщить: приняты все меры безопасности. Десятник, доложите.
— Колдун связан, прикован цепью, — четко произнес Неро, демонстративно обращаясь более к своему князю, нежели к Берубою. — Верхнюю дверь охраняет катафракт Сергиос Псуми. В нижнюю камеру приставлен охранник из крепкоголовых славян — следить, чтобы пленник не наложил на себя руки.
— Вы не сказали главного. — Берубой склонил светлую голову. — Я велел затянуть ему рот куском холста, выбеленного в змеином млеке.
— Разумеется, мы сделали это, — пружинисто поклонился Неро.
— Надеюсь… — улыбнулся Берубой. — В противном случае оба охранника уже мертвы.
Хлесткий порыв тишины. Хлопнуло вышградское знамя — и крикнула птица, шарахнувшись в полете от бликующих доспехов. Десятник Неро, очевидно, поежился, покосился на семаргла. Наследник Зверко лениво поднял бронированное тело с белого камушка:
— Эй, князья-государи… Поспешать надо. Кто будет проводить дознание?
Берубой ответил мгновенно:
— Только я. Остальные ждут за дверью.
— О! Не вздумайте мне приказывать, любезный господин экзекутор, — усмехнулся князь Лисей, раздумчиво теребя на груди золотые гроздья тяжкой цепи. — Допрос живого чародея — весьма интересная процедура. Я, пожалуй, поприсутствую. Более того: мой десятник Доримедонт Неро будет вести записи.
— Никак нельзя! — Берубой едва не всплеснул руками. — Столь ужасного ведуна можно допрашивать только один на один! Таково строгое слово Траяна Держателя…
— С вашего позволения, — вежливо поклонился Лисей, — здесь повелеваю я.
— Послушай, высокий князь! Побереги себя! Для допроса придется развязать колдуну рот. Его слова — быстрые стрелы, начиненные ядом! Он… стравит, рассорит нас всех!
Странные слова оцарапали слух. Зверко нахмурился, десятник Неро вздрогнул, нервно ступил с ноги на ногу: тьфу, опять эта славянская магия… Князь Лисей убрал с узкого небритого лица насмешливую улыбку. Склонил золоченый шлем набок:
— В каком смысле?
— Любимая уловка Плескуна: две-три сотни слов — и мы как безумные вцепимся друг другу в горло!
— Ха-ха-ха, — негромко сказал наследник Зверко. А про себя подумал: видали мы таких гипнотизеров. С топорами в черепах. Вон, покойный Скараш тоже пытался гипнотизировать… А потом упал внезапно, и мозги носом пошли.