И тоже становится в позицию…
— Виктор! — сверху обрушивается поток ледяной воды.
Он открыл глаза.
Перестук колес, плавно покачивающийся вагон. Запертая на цепочку и засов дверь купе. И — перепуганная Тэль с кувшином в руках.
— Ты вдруг… вдруг весь как-то поплыл, — виновато сказала она. — И не отзывался. Тебя ведь повело, правда? Ты что-то видел?
— Тэль, я…
— Нет, не надо, не рассказывай! — она поспешно зажала розовые ушки ладонями. Испуганная девочка, которую родители позвали для «серьезного разговора». — И слышать не хочу! Помни — ты должен выбрать сам! Иначе… иначе… — голос ее упал, — иначе лучше бы тебе и не являться сюда. Страшно подумать, что ты натворишь, если… если станешь не самим собой.
— Не самим собой? — искренне удивился Виктор.
— Ну да. Потому что это — мука мученическая, всем пыткам пытка, и никакое существо выдержать ее не в силах. Вот потому я и боюсь… случайно тебя подтолкнуть. Потому что сила в истерзанном болью сердце — страшнее, чем…
— Чем псих на воле, — мрачно закончил Виктор. Все-таки было нечто детское, несерьезное во всех этих словах и ритуалах. Нечто игрушечное, нарочитое. Словно в этой, как ее, ролевой игре.
— Не смейся, — обиделась Тэль. Надула губки и на некоторое время отвернулась к окну. — Не смейся. Потому что это правда, а над ней смеяться нельзя. Обязательно отомстит.
— Хорошо, не буду, — покорно согласился Виктор. — Скажи тогда лучше, скоро там этот Рянск?
— Где-то за час до заката приедем.
— Тэль… а твои родители живы? — неожиданно спросил Виктор.
Глаза девочки на миг закрылись.
— Мою маму, — спокойно ответила она, — казнил Последний Дракон. Отец… тоже погиб.
— Господи… — вырвалось у Виктора.
— Когда я была совсем маленькой. Мама была замешана в мятеже. Мятеж подавили. Зачинщиков казнили. Дракон оказался милосердным. Он убил всех сразу и быстро. Никто не мучился, и потом он даже отдал тела родственникам для погребения. Такое не часто случалось.
— Дракон… — медленно произнес Виктор. Внутри закипал глухой гнев — не его гнев! — руки сами тянулись к оружию.
— Я могла только утаить это. Но не солгать, если ты спросишь в открытую. — Казалось, Тэль сейчас заплачет. — Только не спрашивай меня, кто такие Драконы.
— Кажется, я это знаю и так… — пробормотал Виктор.
Драконы. Величайшее проклятие мира. Зло, которое истреблял Убийца Драконов. Почти неуязвимые, непобедимые, почти не старящиеся — почти, до тех пор, пока не появлялся Убийца Драконов, если судить по последнему… сну? видению? наваждению?
«Почему вот только все это является мне?» — подумал Виктор.