— Сойдешь на следующей станции, — сказал Виктор. — Проследишь, чтобы все было как надо. Я дам тебе денег на обратный билет.
— Владыка!
— Не спорить! — рявкнул Виктор.
Еще не хватало — брать на душу ответственность за жизнь ребенка. И без того счет немал!
— Владыке служат, а не прислуживают. — Ярослав встретил его взгляд.
— Конечно. Вот ты и будешь служить. Вернешься и передашь Раде, хозяйке ресторана, записку от меня. Все, разговор окончен.
Виктор встал, опустил медальон в карман. Гном задумчиво смотрел на него.
— Где мое купе?
Тихо-тихо стало над исполинским Клыком.
Ритор плавно повел перед собой левой рукой, словно отодвигая невидимый занавес. Ласковые струйки ветра коснулись висков, играя, побежали по щекам. В небесах над головами семерки медленно разворачивала крылья птица не птица, стрекоза не стрекоза, бабочка не бабочка; белесые нити складывались в пару громадных крыльев, казалось, обнимающих всю землю, от Теплого Берега до неведомых северных тундр; извив, извив, еще один — и так без конца; тяжело плетутся Кружева, особенно — когда еще не настал час полной силы.
Ритор задавал тон и темп. Он, старший, обязан был чувствовать всех и знать, когда следует прибавить (ошибешься, изливая силу — Ветром в прах развеет), когда же, напротив, помедлить, облегчить ношу старикам, Гаю и его брату. Пожилые маги работали виртуозно. Они умели многое, очень многое — но годы брали свое. Здесь, на вершине Клыка — одно дело, а схватка с молодыми магами Торна — совсем иное.
Они должны найти их обоих. И Дракона, и — хорошо бы! — его Убийцу. Если Торн не блефовал — а он почти наверняка не блефовал — Убийца уже должен быть здесь. А Дракон? — кто знает… Ритор не мог до конца положиться только на свои чувства. Приход Властителя — не торжественный парад, тем более пока Крылатый не прошел всю цепь посвящений. Даже Ритор нуждался в колдовстве, чтобы отыскать явившегося в Срединный Мир его вековечного хозяина.
Найти двоих — почти непосильная задача. Но, проклятие, они обязаны продержаться. Или найти хотя бы Убийцу — что сложнее, он ведь отражает магию слабее, чем Дракон.
Гай тянулся. Белые крылья в небе — след его протяжки. Как и ветер, туго-натуго спеленутый, воющий и ярящийся в тончайшей, незримой трубе, свирепо рвущийся наружу, — Гай ткал бесконечную живую нить, которую Сандра и Салли завивали в небе причудливым узором. Мало кто смог бы различить в хаотическом сплетении узора линии великих Рун, принесенных изгнанниками из-за Горячего Моря…
Ладонь Асмунда стала совершенно мокрой. Парень старался вовсю, через него сейчас текла Сила, и ему приходилось принимать на себя почти всю чудовищную мощь отдачи — гнев сонных громад аэра, пробужденных от дремотного и теплого сна, безжалостно брошенных в неистовую круговерть над каменным Клыком. Мальчишка старался, как мог. Каждый изгиб в узоре Крыльев отзывался мучительными спазмами в легких — казалось, исполинский насос беспощадно высасывал из них воздух, трещали и гнулись ребра. Однако Асмунд стоял, и никакая боль не способна была заглушить восторг — как же, он теперь один из настоящих магов, и его волей развертываются сейчас над Клыком исполинские Крылья…