Второй день был пустым, мучительным, изнуряющим. Я уже не думал о высоких материях – о диалектике и бессознательном, я даже не думал о том, чтобы заполнить свое одиночество, заглянув на площадь Республики, я забыл Сакселя, Англареса и всех прочих. В тот день, мне кажется, я даже плакал.
На третий день явились двое, показали мне документы и сказали:
– Мы сейчас проверим, нет ли тут чего-нибудь интересного для нас.
И принялись рыться в бумагах. Один наткнулся на рекуррентные ряды.
– Это что такое?
– Вычисления.
– Вычисления чего?
– Просто вычисления. Я математик. Номер первый пожал плечами.
– У вас есть степень бакалавра? – спросил другой.
– Да.
– А что же вы делаете среди этих людей?
– Каких людей?
– Не притворяйтесь дураком.
И этот в свою очередь пожал плечами.
– Деклассированный элемент, – пробормотал он. Эти типы начали меня раздражать, они, наверное, собирались читать мне мораль. Внезапно я спросил их:
– Простите, господа, что происходит? Они продолжали рыться в бумагах.
– Ко всему прочему он еще и коммунист! – воскликнул номер второй.
Коммунист я или нет? Ответить «да» – ради фанфаронства или «нет» – из-за стремления к точности? Я ничего не ответил. Номер первый листал мою подборку «Журнала инфрапсихических исследований». На его лице выразилось явное отвращение. Его напарник тоже взглянул на журнал.
– Серьезные вещи! – сказал он и пожал плечами. Решительно, только это они и делали – пожимали плечами.
– По какому праву, – начал я.
– Хитрить – не в ваших интересах, – прервал меня номер второй.
Я был задет, потому что он сказал мне «вы», должно быть, он не принимал меня всерьез. Я сел на кровать и замолчал. Они продолжали устраивать маленький погром. В конце номер первый сказал мне:
– Твои бумаги просмотрят повнимательнее. Будь спокоен, тебе дадут знать.
Они сложили в стопку мои бумаги и журналы и забрали с собой. Потом удалились, номер первый – молча, номер второй обернулся:
– Не берите в голову, далеко дело не зайдет. Ваша семья все устроит.
Он закрыл за собой дверь. Как же он меня взбесил! Я был просто сражен. Меня доконала эта последняя шутка, а также то, что я был в полном неведении по поводу судьбы Одиль. Тогда я отметил про себя, что эти революционеры бессознательного «плевали на меня с высокой полки», как было модно выражаться в том году. И как раз в дверь кто-то постучал. Это был Венсан Н.
– Меня прислал Саксель, – сказал он, исподтишка оглядывая мою комнату и меня самого.
– Да, и что? – спросил я.
– Он не пришел сам, потому что опасается, что будет иметь неприятности.
Я засмеялся.