Хотя вслух я, разумеется, ехидно замечала, что для овладения ЭТОЙ областью родного языка вовсе не обязательно быть писателем!
…А может быть, приходило иногда мне в голову, стать Маргаритой вовсе не так уж сложно? Но тут же я упрекала себя в кощунстве: ведь Маргарита сломала ради Мастера свою собственную полноценную, благополучную и налаженную жизнь, а я — всего лишь осуществила свою заветную мечту! И всего лишь тратила свое никому не нужное время на общение с возлюбленным-Мастером…
— Подожди, а почему тебе нельзя было снова попытаться поступить в аспирантуру? Через год, допустим? И есть же, по-моему, еще какие-то формы… какое-то соискательство?
— Есть, да. И соискательство. Но через год я заболел. Ревматоидный полиартрит.
— О-о… Это что-то с венами?
— С суставами. Это что-то вроде паралича. Когда вместо колен вырастают шары, а ступнями нельзя пошевелить. И ты месяцами сидишь в кресле. Такой юноша, обдумывающий житье. Я обдумывал житье полгода.
— В смысле… ты полгода не мог ходить?
Он развел руками:
— Не получалось. Я честно пытался!
Я все еще не научилась отличать его шутки от серьезного разговора.
— А почему это началось? Я думала, полиартрит — это только у стариков, старушек…
— Пятьдесят процентов — в возрасте от двенадцати до двадцати пяти лет. Когда совпадают три фактора: наследственность, инфекция и падение иммунитета. А в этом возрасте как раз случается… Совпали — и пожалте в инвалидную коляску!
— Но как же… есть же, наверное, какие-то средства? Тебя же все-таки вылечили? — Я недоуменно оглядела его крепкую, ладную фигуру. Никакого подобия инвалидности в ней не замечалось.
— Средства? — Он криво улыбнулся — один угол рта дернулся вверх, и лицо перекосилось гримасой. — Средства есть! Могут помочь, могут не помочь. Заодно слегка перестраивают весь организм. Называются кортикостероидные гормоны. Применяются при неизлечимых болезнях. Со мной в палате лежал мужик, тридцать восемь лет. Выглядел на шестьдесят. Жена, когда приходила навещать, казалась внучкой. Я с ним как-то раз поговорил и решил применить собственное средство. Радикальное… — Он резко щелкнул зажигалкой, затянулся.
— Ты… что-то сделал с собой? — Я вдруг почувствовала, что окоченела, сидя на постели напротив форточки в своей изысканной сорочке.
— Угадала. Догадливая… — Он резко полуобернулся, сверкнул на меня взглядом. Я натянула одеяло на плечи. Он отбросил сигарету, присел рядом и потянул одеяло к себе. Руки у него были тяжелые и горячие. И шрамы у запястья на ощупь почти не чувствовались. Однако он почти сразу отдернул руку и поспешно договорил: — Но все кончилось, как говорится, благополучно!