— Да ладно тебе себя хоронить! — наконец рассердилась Римус. — Уши вянут!
— Вянут — не слушай. А я год доработаю — и куда глаза глядят! — упрямо пообещала Людка.
— Ну-ну! Посмотрим, куда они глядят!
— Посмотрим…
Новая книга лежала у мамы в кухне этак небрежно, на краешке стола.
— Валентина Федоровна принесла. У нее дочка замуж собирается, — объяснила мама вскользь, не отрываясь от плиты. — Фасон никак не выберут…
Книга называлась «Все для свадьбы». И мне до нее не было в общем-то ровно никакого дела — подумаешь, обыкновенный рекламный глянцевый буклет. От нечего делать я перевернула пару страниц. Реклама была сделана, ничего не скажешь, грамотно: пары выглядели так, словно обыкновенных мальчишек и девчонок привели с улицы и заставили изображать жениха с невестой: так и так, мол, у нас тут фотопробы, делов-то на десять минут, можете даже не знакомиться, только переоденьтесь — смотритесь вместе вроде неплохо! Так, так, возьмитесь за руки… девушка, букетик чуть повыше! Улыбнулись! А теперь — глядя в глаза!
И он случайно наступает ей на шлейф, и оба смеются — уже не по сценарию, а неудержимо, не сдержавшись, и не по сценарию встречаются глазами, и вот тут-то и ловит умница-фотограф самый сокровенный миг, когда во взгляде — «Не ты ли?» — «Так значит, это — ты?!»
Такой вот лирический сюжет родился в моем поднаторевшем воображении.
— Косая бейка по краю фаты! — говорила мама. — До чего элегантно, правда?
Но я не заметила косой бейки. Я разглядывала теперь другую невесту: эта была почему-то одна, такая яркая брюнетка, чуть раскосые глаза — о чем это она, интересно, задумалась, пока жених с толпой друзей, с целым караваном машин наверняка уже подъезжает к дому, уже на последнем перекрестке? «Так, так, не спеши, девочка! — захотелось мне крикнуть ей. — Еще не поздно, подумай, подумай в последний раз — он ли? Тот ли?» Но не слышит красавица, ушла в себя, спрятала черные очи за тяжелыми ресницами, и не страшно ей, а только смутно, маетно на душе, или, может, просто устала, спала-то хорошо если часа два, а то и меньше, полусидя, под головой три подушки, чтоб не потревожить бигуди для этакой прически…
— …и очень даже! С твоей-то фигурой! — говорила мама, и глаза у нее подозрительно блестели.
Так и есть: она уже мысленно примеряла на меня какой-нибудь цельнокроеный силуэт со шлейфом!
— Не нервничай, мамочка! Не мни лицо! — срочно блокировала я ее порыв фразой из какого-то старого фильма. — К моей свадьбе — только маленькое черное платьице. В крайнем случае длинное с разрезом, такое полупрозрачное, и чтобы никаких там бюстгальтеров! И живая роза в волосах. Или лучше в зубах!