– Не рассказал, – покачала головой Раева, – дал понять. Намекнул, что собирается установить над Антошей опеку… взять его к себе… Вы же понимаете, что я не могла такого допустить.
– Петр Васильевич хулиганил. Он вовсе не собирался забирать у вас Ангела Ивановича, – с истерическим смешком, который не смогла сдержать, возразила Даша. – Просто хотел, чтобы вы его убили.
– Что?! – Раева так стремительно вскочила на ноги, что Даша вздрогнула и тоже встала. – Что вы сказали?!
– Боровицкий был смертельно болен. Он умирал! – побледнев, бросила ей в лицо Даша. – Ведь Петр Васильевич не сопротивлялся вам, правда? Он хотел, чтобы вы его убили. Боровицкий очень хорошо разбирался в людях и знал, что вы предпримете. Он специально доводил вас до такого решения, зная, что вы не остановитесь ни перед чем. Но перед смертью оставил мне свои рукописи. Знаете, в какой-то степени он был совершенно бессердечным человеком, потому что судьба вашего мужа его не беспокоила. Но он хотел посмеяться над вами напоследок – вот и все! Над вами, над своими детьми, над всем вашим пансионатом, в котором он поднял столько шума. Делал вид, что пишет книгу об обитателях! Приносил с собой ноутбук! Наверное, и в самом деле собирался ее писать, но, когда узнал вашу историю, понял, что она гораздо интереснее. Из нее могла бы получиться настоящая книга.
– Но он ее никогда не напишет! – выкрикнула ей в лицо управляющая.
– Он ее уже написал! Написал для себя, для меня и для вас, а потом ушел! Сделал все так, как сам захотел, понимаете?! А вы, вы были для него просто персонажем, который действовал по его указанию.
– И вы тоже! – яростно бросила Раева.
– И я тоже, – согласилась Даша. – Но я сейчас уйду из его книги. А вы останетесь в ней навсегда. Как зверь в клетке. Потому что вы и есть зверь, а пансионат – ваша клетка, из которой вы больше никуда не денетесь. Будете ходить, вспоминать, как мучили своего несчастного мужа, и жить этими воспоминаниями, как другие живут воспоминаниями о счастье!
С глухим звериным рычанием Раева бросилась на Дашу, повалила ее на землю и вцепилась в горло, но в следующую секунду закричала и разжала пальцы. Клыки собаки впились в кожу на ее шее.
– Проша, нельзя! – крикнула Даша. – Отпусти ее!
Она поднялась с земли и отряхнулась.
– Фу, Проша, – повторила она спокойно псу, который по-прежнему стоял над женщиной, поставив передние лапы ей на грудь. – Оставь ее.
Проша разжал зубы и отошел. Раева села, провела рукой по горлу, а потом, как слепая, – по лицу Ангела Ивановича.
– Ушел, ушел… – пробормотала она негромко, раскачиваясь вперед-назад. – Он от меня ушел… Как же я жить дальше буду, а? – неожиданно спросила она Дашу, подняв на нее пустые глаза. – Что же мне дальше делать?