В баре бизнес-центра, куда Танин спустился после встречи с Натальей Станиславовной, он наткнулся на своего давнего приятеля. Тот работал журналистом в «Тарасовском листке». Леонид Угодин был пройдохой из пройдох. Этот ушлый и беспринципный малый, как шакал, шел по следу сенсаций и скандалов. Он вился вокруг денежных мешков, стараясь отхватить кусок послаще да побольше. Однако не гнушался и разного рода мелочью. Китайца совсем не удивило, что тот сидел в баре, но и не обрадовало. Китаец терпеть не мог откровенных мошенников и подлецов. Но в данном случае Танин все-таки сделал над собой усилие и подошел к Угодину.
«Он наверняка осведомлен о том, что происходит в стенах "Виктории". Угодин попивал мартини. Черные глаза Леонида, в которых странно соседствовали хитрость и томная небрежность, его густые, удивленно приподнятые брови, большой заостренный нос, сочные мокрые губы с полосой редких каштановых усов над ними и такая же хилая, но аккуратно подстриженная бородка были визитной карточкой осторожного угодинского угодничества и хищной осведомленности.
– Кого я вижу, Танин, – довольно улыбнулся он. – Сколько лет, сколько зим!
– Привет, Леня, – сдержанно улыбнулся Китаец, садясь за его стол.
– Вот уж кого не ожидал встретить! – Леня облизнул свои пухловатые губы, но они не стали от этого менее влажными.
«Вечно этот слюнявый рот», – брезгливо подумал Китаец.
К столику, за которым сидели приятели, подошла официантка в темном мини и накрахмаленном белом переднике с задорно топорщившимися рюшами. Короткие высветленные пряди стояли ежиком на ее яйцевидной голове. Смоляные брови, крупный нос и веселые темные глаза делали ее похожей на клоуна.
– Что будем пить? – непринужденно обратилась она к Китайцу.
– Минеральную воду. Если есть – «Перье», – бесстрастно произнес он.
Официантка удивленно взглянула на него, развернулась на своих воинственных шпильках и направилась к стойке.
– Водичкой балуешься? – с насмешливой снисходительностью проговорил Леня.
– Я за рулем.
– Понятно. А здесь-то какими судьбами? – растянул он в улыбке свой сочный рот.
– Деловой визит, – уклончиво ответил Китаец. – Как дела в газете?
– А-а, – огорченно и пренебрежительно махнул рукой Угодин, – болото. Правильно ты сделал, что с журналистикой завязал. Я тоже хочу покончить с этой бесперспективщиной.
– А здесь местечко себе присматриваешь? – лукаво улыбнулся Китаец.
– Ну как сказать… Поужинать не хочешь?