– Уползли. Наверное, по промоинам. Их там много, промоин, видите, у дороги?
Федор только теперь различил узкие, извилистые черные канавки, ведущие от дороги к оврагу. Немцы, конечно, воспользовались ими, чтобы отойти и утащить убитых и раненых. Должно быть, по этим промоинам они попытаются вновь совершить вылазку. Забаров послал связного к Марченко и просил вызвать по радио огонь нашей артиллерии. Вскоре тяжелые снаряды вновь стали рваться в овраге.
Федор прислушивался к этим разрывам и еще к каким то звукам слева и долго и задумчиво глядел на присмиревшую Наташу. Девушка этого не замечала. Маленькая и хрупкая, она полулежала на земле, положив голову на санитарную сумку. Лунный свет озарил ее лицо.
– Наташа,- тихо окликнул Забаров.
Она вздрогнула и приподняла голову.
– Наташа, ты слышишь что-нибудь сейчас?
– Слышу... Я давно слушаю.
– И я,- сказал он.- Кто, по-твоему, там?
– Шахаев, конечно,- сказала она.
– И я так думаю. Ты понимаешь, Наташа, как он нас выручает?..
– Понимаю. Выручает... а мы его нет...
Забаров и Ванин с удивлением посмотрели на девушку: так вот она о чем задумалась?
– И мы его выручим,- твердо сказал лейтенант.
– Им там тяжело. Наверное, много раненых.
– Вот вы и пойдете сейчас к нему.
– Я... к нему?
– Да. С Ваниным вместе. Пробирайтесь осторожно вдоль берега.
– А вы с кем же останетесь? - испугалась Наташа.
– Не беспокойтесь. Здесь нас немало. Кроме того, скоро должна прийти помощь с того берега. Так что продержимся,- сказал Забаров.
Ванин не понимал Забарова, ни чуточки не понимал!
В Сенькиной голове никак не укладывалось, как это можно совмещать в себе дьявольскую удаль с холодной расчетливостью. А Забаров совмещал. Вот и сейчас остается лейтенант с небольшой группой бойцов, окруженный со всех сторон врагами,- какая смелость! А тут, оказывается, расчет. Точный, безошибочный расчет.
– По пути зайдите к командиру,- спокойно продолжал Забаров,-доложите, что все в порядке.
– Нет, мы вас одних не оставим,- воспротивилась Наташа.
– А я вам приказываю исполнять.
Пришлось подчиниться. Наташа поправила санитарную сумку, проверила медикаменты. Сенька взял ее за руку, и они пошли. Курить Ванину хотелось страшно. Но он боялся. Наконец нашел выход. Сунул щепоть махорки себе в рот. В пересохшем горле стал быстро накапливаться горьковатый сок, утоляя одновременно и жажду и голод.
"Если полки не переправятся, грустновато нам будет тут, кумушка, с тобой,- невесело размышлял Семен, осторожно ступая по суглинистой приднепровской земле и чмокая губами.- Эх, сидеть бы тебе на ловом бережку с Верой!.."