И солнце синее, как апельсин… Так написал некогда французский поэт Поль Элюар. Ни одной из строк которого я не читал да и вышеупомянутую фразу услышал от кого-то из наших… Услышал и забыл, а сейчас, когда я сидел на скамье, прижавшейся к серому боку библиотеки Нескучного сада над самым обрывом к набережной Москвы-реки, вспомнилось… Слишком долго я всматривался в комок ослепительного света, бьющий с самого зенита, всматривался до тех пор, пока не стало четко выделяться иссиня-черным шаром само светило. И тут же всплыло: «И солнце синее, как апельсин…» Рабочий день в разгаре, Нескучный почти пуст… Рядом на скамье — бутылка пива и только что открытая пачка сигарет. Первая уже дымится между пальцев, я знаю это, но не вижу: в глазах стоит темным пятном силуэт солнца… «И солнце синее…» Вот так, собственно, и видится мне мой отпуск: никаких югов, беготни, дальних перелетов. Всего этого с лихвой хватает на работе. Нескучный сад, бутылка пива, сигарета. И смотри на солнце сколько угодно. А по вечерам — на фонари. И не надо бояться, что блики, временно поселившиеся на сетчатке глаза, помешают точно выстрелить или заметить несущее опасность движение. Еще бы снять с плеча ремень кобуры и закинуть подальше «кобальд» с его бульдожьим рылом. Не навсегда, а только на время отпуска, разумеется. Ан нет…
Темное пятно в глазах сначала бледнеет, а потом и вовсе исчезает, и я успеваю заметить торопливо семенящий вправо, в сторону моста, речной трамвайчик… Мгновение удивления сменяется пониманием. На палубах только люди в камуфляже, все внимательно всматриваются в темную воду. На бортах и корме — огромные гарпунные пушки, нелепо торчащие на этом некогда сугубо мирном судне. Только нос чист. Говорят, октопусы не нападают с носа. Говорят, что они вообще не нападали, пока кому-то не пришло в голову убрать их из Москвы-реки. А еще раньше октопусов в этой реке вообще не было, и по берегам стояли маньяки-рыбаки и вылавливали непригодные в пищу мелкие мутационные формы, типа волосатых рыб и крыс с жабрами. Что касается октопусов, то я весьма смутно помню тот скандал. Ряд ученых выступил против их уничтожения, утверждая, что этот вид октопуса — результат эволюционного сбоя в развитии отряда, не сможет существовать ни в одном другом водоеме и является уникальным… Другими словами, в грязной Москве-реке появился вид пресноводного спрута, способного жить только и исключительно в условиях мегаполиса. Насколько мне известно, ученым скоро заткнули глотки и началась бойня. Октопусов травили ядохимикатами, превратив основную водную артерию города в отстойник химических отходов, отстреливали гарпунными пушками, глушили тротилом, уничтожив попутно всю остальную фауну… Октопусы пытались сопротивляться (защищались или просто искали возможности прокормиться), нападая на речные трамваи. Да только куда им с их рудиментарным мозгом… В течение нескольких лет пресноводный спрут был практически полностью изничтожен. И вот не так давно появился снова, став умнее, хитрее, осмотрительнее и, кроме того, значительно больше размерами. После того как были практически уничтожены три речных трамвая, пассажирские перевозки по реке запретили, набережные в местах, подобных Нескучному саду, обнесли сеткой рабицей, а на речных трамваях установили гарпунные пушки и стали патрулировать реку. Это то, что знают все. Я же, в свою очередь, ни разу не удостоился чести видеть хотя бы фотографию октопуса, не говоря уж о том, чтобы наблюдать это порождение отходов человеческих воочию. И посему испытывал смутное ощущение, что никаких октопусов нет, а историю эту придумали, дабы прикрыть нечто другое, к примеру, странную гибель трех речных трамваев с пассажирами на борту, загрязнение реки или что-то еще, мне (и большинству наблюдающих с берега) неизвестное…